Давай поспорим?
Шрифт:
— Да отстань ты своей кастрюлей!
— Ого! Настя, это от кого? И что там? — я же говорила, что женщины очень любопытные по своей сути. Хоть им двадцать четыре, хоть пятьдесят.
— Мам, я сама пока не знаю. Дай ножницы, руки трясутся, — и правда, такой тремор рук, что впору скорую вызывай.
Большая коробка, очень похожая на обувную, была белого цвета. Даже не открывая ее уже чувствовался запах дорогой кожи. Уменя не осталось никаких сомнений, что я увижу, когда открою крышку.
Белого цвета… нет, не белого. Это цвет шампанских брызг. Вроде, звучит вкусно. Туфли на шпильке
В другой коробке, нижней, лежало красивое черное платье. Оно не было обычным черным маленьким платьем, которое по мнению Коко Шанель, должно быть в гардеробе у каждой женщины. У меня вот нет такого. И не сильно я от этого страдаю. Это легкое коктейльное платье с летящей шелковой юбкой чуть ниже колена и такими же летящими шелковыми рукавами. К черту эту Коко, даже если это платье с Алиэкспресс, оно просто восхитительно.
— Настя, это точно тебе? — выдернул меня из мыслей мамин голос.
— Ну не тете Люсе же. Чтобы она в твоей кастрюле банки стерилизовала?
— Просто это выглядит очень дорого, — я заметила это тоже, мама. — Скажи, что это просто качественная подделка и я со спокойной душой иду дальше готовить ужин.
— Боюсь, что нет, мама. Это все оригинал. Купленный за бешеные деньги. Осталось понять только зачем.
— Может там записка есть?
— Записка?
Действительно на дне последней коробки лежала красивая бумага. Это не записка, это полноценный лист с гравировкой магазина. Такой только в рамочку и на стену. Впрочем, мне никто не может запретить это сделать.
“Туфлям Золушки определенно нужно было платье. Надеюсь, тебе понравится. Сегодня в 18 часов карета будет у твоего подъезда. Р.”
— Мама, у меня сегодня свидание. Настоящие, представляешь? — слезы уже скрывать не было смысла. Мама сама все прекрасно видела и прочитала эту записку.
— Дочка, я так рада, — слезы стояли и у мамы в глазах. — Тебе кстати звонят!
— Ой, точно, — как я могла не услышать долгожданный звонок.
— Я пойду посмотрю, как там ужин, а то чувствую, уже что-то подгорает, — мама вышла на кухню и прикрыла за собой дверь.
“Сесил вырос в черногривого гиганта. Его черная грива — признак фертильности и отваги. Она сводит самок с ума”.
— Алло? — трясущимся голосом ответила я.
— Привет. Получила?
— Да, Рома. Спасибо! Это, правда, несколько неожиданно, — еще как, хотелось добавить.
— Попытался исполнить еще одну твою мечту, — даже по голосу я понимаю, что он улыбается, наверняка, той очаровательной улыбкой, от которой у всех подкашиваются колени.
“В семейной жизни львы очень ласковы и любвеобильны. И самцы, и самки полигамны. Самец спаривается более 600 раз в неделю, в сезон дождей это происходит каждые 15 минут”.
— Могу поспорить, сейчас сидишь в кресле с чашкой чая, ноги подогнула под себя и смотришь … что ты смотришь? Спаривается более 600 раз? Каренина?
— Это
— Расскажешь потом, каким количеством потомства заканчиваются их спаривания многочисленные.
— Хорошо.
Я уже готова была положить трубку, точнее наоборот, я так не хотела класть трубку и разговаривать с Ромой обо всем, что только придет в голову, лишь бы постоянно слышать его голос и его смех, но наше молчание немного затянулось.
— Настя?
— Да?
— … Ждала?
— … Очень.
— К шести будь готова, — сказал Рома и первый положил трубку.
Глава 11.
Настя.
Ровно в восемнадцать часов мой телефон зазвонил второй раз за день. Рома. Думаю. Может поставить другую мелодию на него, не такую, как на остальных.
Прихватив с собой ветровку, так, на всякий случай, я вышла из дома. То, что я начала собираться на свидание, как только Рома положил трубку, это ничего не сказать. Я пулей ринулась в ванну, чудом не задев лежащие рядом коробки с тем самым сервизом. Может быть, он разобьется еще до перевозки. Это же первое такое свидание. Не просто приглашение в кафе или случайная встреча в парке. Даже не приглашение прогуляться после пар в институте. Это настоящее свидание. С платьем и туфлями, как у Золушки. Главное, чтобы в двенадцать моя карета в тыкву не превратилась, а платье — в растянутую толстовку.
Я вышла из подъезда на дрожащих ногах. Почему? Потому что он стоял в своей любимой позе, оперевшись на капот машины, что-то смотря у себя в телефоне. Но через пару мгновений, как я успела дважды моргнуть, его взгляд плавно переместился с телефона на мысы моих туфель, поднимаясь все выше и выше, пока не дошел до глаз, которые я сегодня подвела тушью и подводкой. Никогда не любила всю эту мишуру. Но сейчас все по-другому. Для него хочется быть лучше и выглядеть лучше.
Вот только ни тени улыбки я не увидела на его лице. Взгляд потемнел, а скулы напряглись.
— Тебе не нравится?
Больше всего я боялась услышать ответ. Что платье на мне плохо сидит, что надо идти и смыть этот ужас с лица. Или, что самое ужасное, у меня противные духи, которые мне не подходят.
— Все хорошо, — сдержанно ответил Рома, отвернувшись и открыв мне дверь.
В полном замешательстве я села на пассажирское сиденье, не зная куда деть руки и как вообще реагировать на такой … Комплимент? Ну Настя, не дури, какой это комплимент?
Меньше, чем через минуту открылась водительская дверь, и Рома сел на свое законное место. Правда, мы еще сидели в тишине какое-то время. Что-то точно происходит…
— Настя, — тихо произнес Рома, — ты очень красивая, — не глядя на меня закончил свою мысль.
— Спасибо. Я очень переживала, что тебе может не понравится, — честно созналась я, ведь это правда.
— Зря. Ну что, едем? — уже более веселым голосом добавил Рома.
— Куда, если это не сюрприз?
— Как куда? На… скалодром.
Что?
— О, черт! Ты можешь подождать? Я сейчас мигом переоденусь. Я просто думала, что мы поедем… ну… в ресторан, — боже, надеюсь он сейчас не будет надо мной смеяться, я ведь правда так думала.