Давай поспорим?
Шрифт:
— Виски, Настенька, закуска на твой вкус, — сделал заказ за нас Роб и Каренина удалилась.
Есть женщины, которые меня не просто подбешивают, они не могут существовать со мной в одной плоскости. Вот, что-то мне подсказывает, что Каренина среди них. Мало того, что она заносчивая упрямая девчонка. Она еще и конопатая. Не милые рыжие веснушки, а темные конопушки на носу и щеках. И каре. Темные волосы, достающие только до плеч. Вообщем, эта девчонка вобрала в себя все то, что я на дух не переносил в женщинах. И с такой внешностью я бы не то что не заметил ее в обычной жизни, я бы близко к ней не подошел.
— Что? Понравилась?
— Ты с ума сошел?
— Видел. Ничего такая. Фигурка у нее зачетная.
Да, забыл, единственное ее достоинство было разве что фигура. Видел (и трогал), конечно, намного сексуальней и аппетитней. Но, признаться честно, там было, за что зацепиться. И губы. Вот они манили, каюсь.
Каренина вернулась через пятнадцать минут. Быстро разложила все на стол и так же быстро удалилась. Только флюиды ее гнева чувствовались. И направлены они были точно в мою сторону.
— Я бы с ней провел ночку, — сказал Роб, как только сделал первый глоток.
— Так в чем проблема? Позови!
— Неа, принцип у меня — не спать с официантками. Они в следующий раз тебе что-нибудь подсыпят в еду. Я мнительный. Толи дело милая продавец в мужском отделе. Может, все-таки ты? — спросил, когда сделал второй глоток.
— Э, нет. Она совсем не в моем вкусе. Я больше по рыженьким.
— И что? Тем интереснее будет. Разнообразишь свою жизнь.
— Ты серьезно думаешь, что у меня настолько все плохо с женщинами, что я пойду трахать первую официантку?
— А на спор?
— Что на спор?
— Давай поспорим? Ты задвигаешь свои предпочтения в женщинах куда подальше и через месяц, ну можно и раньше, трахаешь эту официанточку. Мне тут отец новую Ауди подогнал. Выиграешь — она твоя.
— А почему месяц, а не три дня? Или неделя?
— Да ты посмотри на нее! Мужика у нее не было. Целка она. Такая раньше, чем через месяц точно не даст.
— И в чем твой интерес?
— Говорю же, у меня принцип — официанток я не трогаю. А вот посмотреть, через сколько она раздвинет свои прелестные ножки, очень хочется.
— Хм… И как ты узнаешь, что я ее трахнул? На слово поверишь, чтоль?
— Нет, конечно. Достаточно будет через месяц появиться на каком-нибудь вечере, определимся. Я по ней все и пойму. У меня чуйка на эти дела.
— Лучше бы у тебя чуйка на правильные инвестиции была, — не удержался я от комментария.
— Для этого у меня есть ты.
— А если я проиграю? Просто утолишь свое любопытство? И Все? Не верю. Тебе что-то еще нужно.
— Хм… Мозги мне твои нужны. Сделаешь мне оборот средств в … сколько стоит ауди? Лямов десять? Вот сделаешь мне оборот в десять лямов без своих процентов, идет?
— Идет.
— Вот это я понимаю, вот это дела! Давай тогда выпьем! Так сказать, закрепим наше пари.
Глава 4.
Настя.
Если день не задался, то и закончится он на невеселой ноте. Поздравляю, Настя. Сегодня ты побила рекорд. Я жутко опаздывала сегодня весь день, чуть не погибла под колесами машины, дважды, чуть не убила одного противного хама и обслуживала его смазливую физиономию в клубе. Да, умолчу про жутко натертые ноги, пару разбитых бокалов и ободранные колени: это я так упала, зацепившись за выступ плитки.
Поэтому, когда я завалилась домой, именно завалилась, идти на своих двух для меня было из ряда фантастики, я плюхнулась на кровать и забылась мертвым сном.
Крепкие и сильные руки обхватили меня, что вырваться было невозможно. Да мне и не хотелось. В этих объятиях было так спокойно
Проснулась я в поту, с приятным желанием в животе, с тяжелым дыханием и, что уж говорить, с мокрыми трусами. И единственное, что мне сейчас хотелось, встать под холодный душ и смыть тот жар, который я ощущаю своей кожей. Хотя в комнате далеко не жарко.
— Настюш, давай просыпайся. Я блины испекла, — стучится мама ко мне в комнату.
— Встаю, мам, — кричу я хриплым голосом и не узнаю его.
Чтобы хоть как-то прийти в себя, мне потребовалось минут пятнадцать простоять под довольно прохладным душем. Когда зуб на зуб уже перестал попадать, пришла пора выходить. Но если тело более или менее пришло в норму, то мои мозги никак не могли собраться и начать работать, потому что сон никак не забывался. Наоборот. Стоило мне заглянуть в зеркало и увидеть безумный взгляд в зеркале, как передо мной оказывались те глаза, серые, как ртуть. Точнее перед глазами стоял он, обладатель этих глаз.
Нет, разумеется мне снились раньше похожие сны. Особенно часто это было, когда влюбилась в своего однокурсника. Но именно этот сон был другим. На грани сна и яви, когда не знаешь, что лучше, остаться в царстве этого сексуального Морфея или открыть глаза, потому что стало страшно. Страшно от нахлынувших эмоций.
— Настюш, может уже будешь заканчивать со своей ночной работой? Вот сердце у меня не на месте, когда ты уходишь в ночь… — сказала мама, как только я начала жевать свой первый блин. Вкусный, надо признать, впрочем у мамы все вкусное.
— Да, мам, думаю, сегодня скажу, что ухожу. Отработаю две недели и все.
— Это правильно. Тебе скоро в институте надо будет восстанавливаться. Позвони, узнай, может какие документы им нужны?
— Ты наверно права, мам. В понедельник этим займусь.
— Ты какая-то задумчивая. Что-то случилось, Настюш?
— Что? — ну да, слушаю маму в пол уха, а сама все думаю о том сероглазом демоне, что приснился мне и о том, какие нежные у него оказались губы, хотя выглядели они в действительности жесткими. Вот мне теперь интересно, так ли это на самом деле? Ну целуется он так же, как и во сне? Или нет? — Все нормально мам, это просто усталость, — или последствия возбуждения от сна.