Давай закажем хеппи-энд
Шрифт:
— Что? — Ирина подумала, что не расслышала спросонья. — Ольга, я отдала ваш пакет. Мужчине, который держал плакат с моей фамилией. Он сказал, что он от Олега и Андрея. — Ирина почувствовала, как тело покрылось липким потом. — Он стоял в зале прилетов, где обычно стоят все встречающие, на груди у него была табличка. «Свиридова», крупными буквами.
— Ой, Ирина… это кто-то третий. Это не наш человек. Кто-то перехватил нашу информацию. Кошмар-ар, — простонала Ольга, а Ирине хотелось снова заснуть и не просыпаться. Над многими тысячами километров от Москвы до Лондона повисла напряженная тишина. — Я просто не знаю, что теперь будет. — Гудки.
Ирина положила трубку и почувствовала, что сна больше нет и в помине. Широко открыв оба глаза, она обшарила стену, и увидела то, что искала. Часы. Восемь вечера, высветилось на циферблате. Она что же, проспала целый день. И проспала бы ночь, наверняка, если бы не этот звонок.
Внутри что-то заныло, в солнечном сплетении стало горячо, и протяжный, хотя и безмолвный стон пронзил душу: да что с ней случилось? Как могла она настолько расслабиться, рассиропиться и взять чью-то посылку? Сколько раз она говорила «нет» на подобные просьбы, обижая, расстраивая людей, вызывая злость. Но первое, что ей пришлось научиться делать в жизни, оставшись одной с сыном, это говорить «нет» и не испытывать угрызений совести. Будешь заниматься чужими делами — не хватит времени на свои, сказала она себе, обжегшись несколько раз.
Она спокойно выслушивала от недовольных ее отказом упреки в черствости, сухости, молодости и бездушии. Но она-то знала: в Москве у нее не будет лишней минуты ждать тех, кто придет или не придет за посылкой. Она всегда спешила с поезда по делам и не могла ждать. Сама она никогда никого ни о чем подобном не просила. И вот на тебе! Расслабилась. Рассиропилась. Поглядите-ка на нее — она готова любить весь мир! Ее встретят. Ее отвезут домой на машине! Ей даже подарили конфеты.
— Тьфу, черт, — выругалась она и едва удержалась от того, чтобы не стукнуть себя кулаком по голове.
Ладно, черт с ними и с их информацией. Пускай разбираются сами, решила Ирина. Она встала с дивана и потопала на кухню. Невредно и поужинать, уж если так вышло.
Она заглянула в холодильник и увидела хороший кусок мяса. Она знала, что стресс лучше всего снимать вкусной едой. Мясо подойдет.
Ирина бросила антрекот на сковородку-гриль и через пять минут, когда пошел невыносимо манящий аромат, перевернула мясо на другую сторону. Еще пять минут и на тарелку рядом с ломтиками помидоров и огурцов опустился хорошо прожаренный кусок мяса. Щедро сдобрив его айвовым соусом, который приготовила сама перед отъездом, Ирина взялась за нож и вилку.
Она отрезала сочный кусочек и уже поднесла ко рту, как телефон снова зазвонил. Она не двинулась с места, пока не положила кусочек мяса в рот, потом заставила себя ощутить его вкус, оценить и получить удовольствие.
Телефон звонил и звонил. Она впивалась в сочную плоть и чувствовала, как уверенность снова возвращается к ней.
Телефон звонил. Она проглотила мясо и пошла в гостиную. Голос Ирины Свиридовой звучал совершенно спокойно, когда она бросила в трубку:
— Алло?
— Это Андрей, Ирина. Здравствуйте.
— Добрый вечер, — сказала низким голосом Ирина.
— Вы знаете, насчет чего я звоню, — начал он без всякой преамбулы. — Мы должны с вами встретиться.
— Но если вы полагаете, что я знаю, насчет чего вы звоните, то нам незачем встречаться. У меня нет ничего, что могло бы вас заинтересовать. — Голос ее звучал уверенно и холодно, с обладателями такого голоса обычно не шутят. — В данном случае, кто кого и может упрекнуть, так это я себя. Я нарушила собственное правило: никогда не брать чужих посылок. Но Европа, знаете ли, Андрей, способна расслабить кого угодно. — Она засмеялась. — Даже меня.
— Даже вас? — В его голосе она уловила ехидную нотку. — Вы супер-женщина? Вас нельзя увлечь?
— Вы полагаете, что я купилась на прелести вашей партнерши Ольги?
— Или того, кому вы отдали пакет?
— Вы считаете, я работаю на ваших конкурентов? — Голос Ирины стал откровенно ехидным. «Ну, берегись! — подумала она. Сейчас ты у меня получишь!»
— А почему бы и нет? Вы не представляете, сколько они могут заработать на информации, которую получили? От вас, между прочим.
— Мне это неинтересно. Нет никакого проку считать деньги в чужом кармане.
— Смотрите, Ирина, как бы вам не пришлось с этих пор считать в своем кармане каждый медный пятак.
— Мой золотой, да будь вы сами чистое золото, не надо мне угрожать. Не советую. — Ирина была совершенно спокойна.
— А если к вам нагрянет налоговая полиция?
— Тогда ей придется иметь дело с ОМОНом.
На другом конце провода раздался сухой кашель.
— Вот тут вы, может быть, и не хитрите.
— Я вообще не хитрю. Никогда. Это не в моих правилах. Прямой путь всегда короче.
— К краху — возможно.
— Слушайте, о чем мы с вами толкуем?
— О том, что если вы не поможете мне вернуть то, что послано мне, то и вы можете многое потерять. Свою фирму, к примеру, которая так устойчиво трудится на ниве просвещения уже полных десять лет.
Ирина почувствовала, как кровь хлынула к щекам. Ого, посмотрите-ка, как быстро он подготовился! Собрал информацию.
Он же, полагая, что огорошил ее и теперь она долго не оправится от потрясения, добавил легким, даже игривым тоном:
— И мальчик ваш, Петруша, тоже может вернуться из Лондона. Но даже не в Московский университет, а совсе-ем в другое место. Он ведь курит, ваш мальчик, да? — Сердце Ирины ухнуло в живот, покатилось ниже, и она ощутила дикую слабость, словно в предощущении экстаза. — Если дым такой сладенький-сладенький, то что он курит, наш малыш, а? А ведь он может долететь только до Шереметьево, а дальше его встретят… И обнюхают его сигаретки. А потом отвезут не домой, не к вам, в ваш милый райончик… — Он дал ей секунду, чтобы она осознала все, что он вложил в угрожающее молчание. — Я настаиваю на встрече, — отрывисто бросил он.