Дай мне развод
Шрифт:
– Я уезжаю в командировку.
Выдыхаю с облегчением слишком громко, а он в ответ усмехается в стакан. Слышал. Черт. Надеюсь, что это ничего не значит? Надеюсь, что не выбесит его еще больше? Я не хочу получить. Мне страшно получить. Возможно, надо бы встать, бить себя в грудь, кичиться своим бесстрашием, но правда в том, что в браке с Ильясом я больше всего боялась этого — получать. Пока прецедентов не было, и после того, как мне популярно объяснили, что измена — наша обыденность, я не желаю, чтобы и побои добавились в эту потрясающую реальность.
– Слышу, как сильно ты будешь скучать, но не переживай. Всего лишь на неделю.
Жаль. Очень жаль. Лучше бы ты свалил и никогда больше не появлялся перед моими глазами, козел!
– Мы поступим следующим образом, дорогая.
Ильяс ставит на столик стакан, а потом оборачивается с абсолютно отрешенным взглядом, кивает слегка.
– Я слишком много тебе позволил…
Ты позволил?!
– …Надо исправлять свои косяки и наводить порядок в собственной семье. Итак. Всю эту неделю ты проведешь дома…
– Но…
– Дарина, закрой свой рот и не провоцируй меня, твою мать!
Чувствую, как от повышенного тона у меня снова глаза порождают новую порцию слез. Подбородок трясется. Я пытаюсь сдержаться, клянусь, но не выходит. Капельки срываются и капают мне прямо на грудь, но на этот раз их никто не встречает с овациями. Тупо игнорирует. Это даже лучше. Так лучше…
– Никакой учебы. Никаких прогулок. Сиди и думай над тем, как ты себя вела. Поймешь, может быть, насколько лояльно я относился к тебе до этого момента.
– Ты обещал, - срывается еле слышное, и Ильяс поджимает губы, уводит взгляд в сторону.
– Когда я вернусь, если ты придешь в себя, то жизнь встанет на круги своя. Все просто.
– Приду в себя — это закрывать глаза на твои измены?
Пауза и контрольный.
– Да. Думай.
А что тут думать? Сначала я правда пыталась держаться за идею «идти до конца» или в «костер», но на третьи сутки поняла, что…все это просто бессмысленно. Барахтаюсь, как дурочка, а по итогу что? Страдаю больше я, чем он. Развлекается сейчас, и я могла бы. Учиться, ходить куда-то, но нет. Мой глупый бунт навредил больше всего мне, а какой в нем смысл? Я ведь действительно все знала. Согласилась. Потом придумала то, чего нет, и теперь пожинаю плоды. Надо просто подвести итог и смириться. Сдать назад. Вернуться в зону своего комфорта. Так, хотя бы я буду иметь подобие нормальной жизни…Да и верность…любовь…может и ну его? Буду продолжать существовать в собственной, простой жизни. Как-то. Придумаю как, выжила же в доме своего отца с мачехой-мегерой, которая вечно клевала меня по поводу и без. Выживу и теперь.
К сожалению, мне приходится признать, что…ну не тяну я на эту битву. Точнее как? Битву то закрутить легко могу, но идти напролом только в теории звучит, как что-то интересное и потрясающее, а по факту это означает терять и терять. Еще раз терять. Потом еще. У него есть деньги, связи и возможности, а я просто сиротка при живом отце, и помощи попросить ни у кого не могу. Я не могу!
Поэтому когда на седьмой день ночью я чувствую, как прогибается постель под весом тела, не вскакиваю, не извиваюсь ужом, а терплю. Запах алкоголя, его руки на своем теле и его пьяный шепот.
– Здравствуй, Дарина…я дома. Ты меня ждала?
Нет. Лучше бы ты не приезжал.
Жмурюсь и стойко молчу, слышу бархатный смешок на ушко.
– Я знаю, что ты не спишь, мой зайчик. Можешь не притворяться.
– Ты пьяный.
– Так ты меня ждала?
Молчу. Снова усмехается, а потом вдруг резко поворачивает на спину, но никаких следов веселья на лице не наблюдается. Напротив. Ильяс серьезен, зол, возможно, и ему точно не до улыбок. Изучает долго. Слишком долго, чтобы это считалось нормальным, а я все еще не знаю, как на это реагировать. Поэтому затаилась и молчу, жду и, наконец, получаю.
– Ты подумала над моими словами?
Черт…как горько это признавать. Но что поделать? Путем шантажа и дикого давления, он получает то, что хочет. Отворачиваюсь к окну и шепчу то, что говорить совсем не хочется, а надо…
– Я все поняла.
Выбираю самую лояльную формулировку, ведь «я готова терпеть твои измены» или «я пришла в себя», мне совсем поперек горла. Нет, не готова. И нет, не пришла, потому что я «из себя» и не выходила.
– Это хорошо. Я рад слышать, - Ильяс касается моих волос, потом переходит на щеку и вдруг хрипло шепчет, - Если тебе от этого станет легче, то она для меня ничего не значит.
О да. Легче. Усмехаюсь и силюсь немного отодвинуться, ведь по факту…я для него тоже болтаюсь примерно на том же уровне. Какой смысл сравнивать нашу «значимость», если мы на дне?
– Дарина… - предостерегающе, - Ты вроде все поняла? Угомонись.
– Да, поняла, - отвечаю холодно, снова глядя ему в глаза, - А теперь слезь с меня. Наш брак не включает в себя твои касания.
– Ты — моя жена. Это залог моих касаний. Тем более…
Вторая ладонь опускается мне на бедро, что я рефлекторно пытаюсь остановить, вцепившись в запястье. Спойлер: его не останавливает. Он будто не чувствуют, ведет выше, пока не добирается до ягодиц, которые сильно сжимает.
– …Как ты будешь рожать моих детей, если мне тебя не касаться?
Что?! Расширяю глаза и забываю обо всем, включая осторожность. Выпаливаю.
– Мы же договорились! Дети после окончания моей учебы, Ильяс!
– Потренироваться я хочу уже сейчас.
На губы обрушивается жесткий, властный поцелуй, от которого я по-прежнему пытаюсь улизнуть. Нет! Какая гадость…вошкаюсь глупо, но его хрен сдвинешь! Так бесит…меня раньше тянула его форма и сила, но теперь…нет, теперь только отталкивает и раздражает! Кое-как мне удается отпихнуть его и выпалить:
– Пусти! Я не хочу тебя!
Ильяс тут же щурится.
– А я хочу. Жену не видел целую неделю.
– Будто тебе есть дело!
– Ты права. Его нет. Но ты принадлежишь мне по праву, поэтому…
– И что?! Будешь меня еще и насиловать?!
– голос срывается на слезы, - Давишь, хватаешь…
– Напоминать надо, почему я тебя схватил?
– Не надо. Я хорошо помню, - ершусь, - Потому что ты мне изменяешь, а мне это не нравится.
– Потому что ты много себе позволила.