Дай умереть другим
Шрифт:
– Вот печенье, угощайтесь, – сказал Алан, выставляя на стол вазочку. – Темное – с ореховой крошкой, светлое – с кокосовой.
– Хорошо, что печенье у тебя только двух сортов, – серьезно заметил Громов. – Не запутаешься.
– Черт! – воскликнул Алан, пропустив реплику мимо ушей. – Опять раковина засорилась! Сколько раз талдычил Ленке: вызови сантехника, вызови сантехника… Как горох об стену.
Вооружившись вантузом, он энергично задвигался, нагоняя воздух в сливную трубу.
– У меня к тебе разговор, – напомнил Громов. – Важный.
– Да,
– Я решил заплатить выкуп за Анечку.
– Полтора миллиона? – пропыхтел Алан.
– Полтора миллиона.
– Ну да, конечно… Заплатить… Что?!
В раковине троекратно икнуло, затем вода со всхлипом втянулась внутрь. Из-за того, что рот обернувшегося Алана был недоуменно открыт, можно было подумать, что именно он производит эти забавные звуки.
Глядя на него, Громов окончательно решил про себя: нет, не такой отец нужен Анечке. И совсем другой муж – Ленке. Заслышав о деньгах, Алан разволновался значительно сильнее, чем во время всех предыдущих событий. Настолько, что, поспешно присев к столу, забыл угоститься своим любимым печеньем.
– У вас есть такие деньги? – спросил он свистящим шепотом.
– Есть, – подтвердил Громов. – Вернее, я знаю, где их взять.
– Так-так! – Алан поерзал на табурете, устраиваясь поудобнее. С его обширным задом это была не такая уж простая задача.
– Ты ведь знаешь, что я некоторое время служил в специальном подразделении ФСБ?
– Знаю.
– И, наверное, представляешь себе, к сведениям какого рода я имел доступ?
– Ну, – замялся Алан, – в самых общих чертах.
– Этого вполне достаточно, – заверил его Громов. – Короче, информация сегодня – самый дорогой товар. Лично я свой продал. И теперь мне должны кругленькую сумму. Скажем, одна иностранная организация.
– Надеюсь, речь идет не о международных террористах?
– Ими пусть политики занимаются. Наша задача – позаботиться о себе.
Каждое слово, произнесенное Громовым, звучало веско, будто он действительно был убежден в том, что говорил. На самом деле убежден он был совсем в другом: стоит Алану почуять запах наживы, как он и про милицию забудет, и про вымогателей, и даже про жену с падчерицей. Похоже, к этому дело и шло.
– Полностью согласен с вами, Олег Николаевич. А… – Алан помялся. – А о какой сумме идет речь?
Громов выбросил в воздух два растопыренных пальца.
– Миллиона? – зачарованно прошептал зять.
Громов молча кивнул.
– Долларов?
Новый кивок.
Шумно дыша, Алан вскочил с места и принялся мерить кухню шагами. Это означало, что он вот-вот зацепит бедром стол. Пришлось переставить чашки с чаем на подоконник, от греха подальше.
– Почему же вы сразу не сказали? – спросил зять, чудом разминувшийся с плитой.
Громов улыбчиво приподнял левый уголок рта:
– Думаешь, легко расстаться с такими деньжищами?
– Что верно, то верно, – закивал Алан, остановившийся посреди кухни. – Но мне-то какая
– На этот раз нет, зятек. – Громов медленно покачал головой. – Задание у тебя будет очень важным и очень…
– Опасным?
– Нет, ответственным. Забрать причитающуюся мне сумму и принести ее сюда. Аванс я уже получил, но это были крохи. Тебе передадут один миллион девятьсот девяносто тысяч.
– Миллион девятьсот… – Голос Алана сорвался. У него был вид человека, который не в состоянии произнести молитву из-за избытка нахлынувших на него чувств.
Громов же, соблюдая ледяное спокойствие самурая, следил за зятем, и его глаза оставались такими же ясными, как всегда. И видели они значительно больше, чем могло показаться со стороны.
Алан что-то лихорадочно просчитывал, взвешивал, прикидывал. При этом думал он о деньгах, а не о тех, кому они якобы предназначались.
У него еще оставался шанс спасти свою шкуру. Если, отправляясь за мифическими долларами, он не прихватит с собой свои паспорта – российский и заграничный. В противном случае алчность скоро сыграет с ним очень злую шутку.
Исчезновение паспортов будет означать, что Алан решил попросту сбежать, бросив своих близких на произвол судьбы. И в этом случае Громов не намеревался останавливать зятя и обращать разговор в неудачный розыгрыш. Дороги, которые мы выбираем, каждому предстоит пройти до конца. Длинные ли, короткие ли. Прямые или извилистые. В данный момент Алан как раз выбирал свою, но у Громова не возникло желания наставлять зятя на путь истинный.
– Ну, как? – спросил он. – Ты принял решение?
– О чем разговор! – Алан всплеснул руками. – Я готов, Олег Николаевич.
– Тогда слушай и запоминай…
Инструктаж занял минут семь, не больше. Но за этот короткий отрезок с зятем произошли разительные перемены. Он растерял свою обычную вальяжность, сделался суетлив и рассеян, в его манерах появилось что-то неприятно-угодливое.
Алан боялся, что тесть внезапно переменит свое решение, вот в чем дело. И ни разу не поинтересовался, каким образом будет произведен обмен заложниц на требуемую сумму.
Пока он собирался, Громов от нечего делать перелистал Анечкину тетрадь, забытую на подоконнике. Там много чего было, не соскучишься. Во-первых, невесты в свадебных нарядах – одинаково кудрявые и большеголовые, они все как одна держали букеты цветов, и крошечные ручки их выглядели безбожно вывихнутыми. Затем дома, окруженные деревьями, похожими на дымящиеся палочки. А еще коты и собаки, отличающиеся друг от друга формой хвостов.
На последней странице, заляпанной джемом или вареньем, Громов обнаружил что-то вроде сочинения, озаглавленного коротко и просто: «Папа». Корявые печатные буквы, среди которых попадались зеркальные отражения «я» и даже перевернутые вверх ногами «ш», гласили: