Дайте нам крылья!
Шрифт:
Кам и правда предпочитала работать с документами по старинке. На столе громоздились бастионы, сложенные из папок, и с пола вздымались стопки высотой нам по пояс. Полки в шкафах тоже распирало от бумаг, и они же устилали кофейный столик. Я собрал в стопку документы, занимавшие стул для посетителей, и переложил на пол. Иначе сесть было некуда.
Кам шутку не поддержала.
— Ты бы знал, как мне тошно от этих завалов, — тихо сказала она. — Каждое дело — как минное поле. А сколько среди них дел, где дети все равно что мертвые, то есть они еще живы, но неизбежно рано или поздно погибнут, вот я эти папки и не убираю. Да это не папки, а бомбы замедленного действия. Я прихожу на работу и спрашиваю себя: кто следующий? Ребенок, про которого участковый врач шесть раз сообщал, что у того дистрофия, синяки и чесотка? Или новорожденный, у которого ломка, потому что родители наркоманы, и он беспрерывно исходит криком? Или здоровенькая дочка чокнутой мамаши, прикончившей двоих старших? Эта бабу даже за решетку не упекли, а детей она прибила просто потому, что они ходили за ней хвостиком и цеплялись за ее юбку! Лотерея, чертова лотерея, нет, хуже, треклятая русская рулетка, заранее ничего не сказать. Они гибнут. А я живу. И каждый раз, как я собираюсь уйти на часик пораньше, меня знаешь что останавливает? Я думаю: вдруг пропущу что-то важное, вдруг не успею предотвратить чью-то смерть?
Я понимающе кивнул. Что тут скажешь, и так все ясно.
— Ладно, к делу, — со вздохом произнесла Кам. — Почему тебя интересует эта девочка, Альмонд? Я просмотрела ее личное дело, но за последнее время там ничего нового. Ее приемная мать периодически сообщала нам какие-то сведения о ребенке, но года два назад перестала.
— А, как раз тогда Пери и перебралась в Город, — сообразил я. — А приемная мать не уведомила об этом Управление?
— Нет. — Кам невесело усмехнулась. — Почему — и сам понимаешь. Блюла свою выгоду: ей бы сразу перестали начислять деньги за опекунство.
— Хм, похоже на то. В любом случае, Пери неведомым нам образом пробилась в Город (хотел бы я знать, какими путями ей это удалось) и пристроилась в агенство по найму нянь, и не какое-нибудь, а элитное, — они подбирают нянь в семьи летателей. Больше того, она заняла одну из самых высокооплачиваемых и престижных вакансий, какие только были в агентстве. Почему? Судя по всему, ее взяли, поскольку Пери согласилась выкормить их ребенка.
Кам, не веря своим ушам, качала головой.
— Это еще что, ты слушай дальше. Работала она у этих своих, работала, а потом глядь — уже и на процедуры пошла. Получила крылья!
— Какое дорогостоящее молоко, — иронично заметила Кам.
— Вот и я о чем. Но я-то занимаюсь ее поисками. Пери исчезла.
— Да ты что?!
— Улетучилась вместе со своим подопечным, их младенцем, а меня, Кам, наняли, чтобы ее найти. Поэтому мне необходимо посмотреть ее досье. Я должен знать, куда она ткнется, к кому пойдет за помощью, кто ее приютит.
— Исчезла и забрала их ребенка, — тусклым голосом повторила Кам. Она схватилась за голову, закрыла лицо руками. Давненько я не видел ее такой расстроенной. — Черт, черт, черт! — она отняла руки от лица, подняла на меня глаза. — Знал бы ты, через что она прошла, бедная девочка. Там жуткая история.
«Жуткая история, говоришь?» — подумал я. Конечно, мне очень хотелось ее услышать, но я понимал, что Кам мне с ходу ничего не расскажет, придется потерпеть.
— Хорошо одно: семья ее хозяев обратилась ко мне, а не в полицию. Кам, вот поэтому мне и нужна твоя помощь! Если они не станут предъявлять Пери иск, а она просто вернет им младенца, то все обойдется. Ты же понимаешь — так для всех лучше! И для Управления в том числе. Пожалуйста, помоги мне!
— Главное, чтобы газетчики не пронюхали — очень уж лакомый сюжет, — заметила Кам. Она обхватила себя руками, будто ее зазнобило.
— Вот именно. Раздуть из этого сенсацию — плевое дело. Да что там, я бы сам клюнул на такой заголовок и проглотил этакую статейку! Тут же полный комплект модных тем: летатели и бескрылые, богатство и нищета, отбросы общества, новорожденные, хорошей прислуги нынче не найдешь, зажравшиеся богачи… Целый букет!
Кам судорожно вздохнула.
— Как бы дело ни обернулось, а все свалят на нас, помяни мое слово. Но досье Пери закрыто, это конфиденциальные сведения, тут журналисты не подкопаются. — Она махнула на стопку бумаг, которая высилась по правую руку на столе. — Я и тебе не имею права рассказать, что там на нее есть. Ты прекрасно знаешь — даже обсуждать ее с тобой сейчас я и то не должна! Но я наведу справки у ее приемной матери, постараюсь замаскировать этот запрос так, чтобы никто ничего не заподозрил.
— Давай ты погодишь с этим запросом, — предложил я. — А то еще спугнем. Лучше я сначала отыщу девочку, а потом уж наводи справки.
— Зак, милый, я же страшно загружена. Мне тут надо срочно закончить один отчет, на него у меня уйдет два дня, не меньше, а я и так с ним безбожно запаздываю. — Она вдруг решила сменить тему, встряхнулась и бодрым голосом спросила: — Хочешь чаю?
— Наконец-то! Я думал, ты и не предложишь.
Кам вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Я тотчас ринулся к стопке бумаг, на которую она, умница, только что мне указала. Действовать следовало ювелирно, осторожненько, потому что времени у меня было в обрез, от силы несколько минут. Так, документы наверняка лежат в хронологическом порядке. Значит, сверху самые свежие сведения. С них и начнем. Я включил сканер на инфокарте и взялся за дело. Хорошо бы выбрать, да не до того, скопирую все подряд, сколько успею, а там разберемся.
Кам вернулась через несколько минут и принесла поднос с чайным прибором. Я аккуратно подвинул стопку бумаг, расчищая свободное место. Кам утвердила поднос на столе и принялась разливать чай. Размешивая молоко, она спросила:
— Как поживает маленький Том?
— Не такой он уже и маленький, — поправил я. — А поживает неплохо, спасибо.
— Ты часто с ним видищься?
— Как тебе сказать… Лили опять переиграла условия. Теперь отпускает его ко мне раз в две недели на выходные. Иногда на недельку на каникулах, и иногда вне очереди в будни, когда хочет отдохнуть сама. Вот завтра, например.
Кам сочувственно потрепала меня по рукаву.
— Нелегко тебе, понимаю.
— Да, еще как. А потому дам тебе полезный совет опытного человека. — Я постарался говорить шутливым тоном. — Ни в коем случае не разводись. Оно того не стоит. Конечно, надоесть друг другу и разочароваться — проще простого, но, если у вас есть ребенок, то это еще не причины расходиться и потом рвать его на части и футболить друг другу.
Кам рассмеялась.
— Как же, как же, любимая отговорка взрослых, которые собрались разводиться: мол, дети хотят, чтобы родители были счастливы. Господи, да если б мне платили доллар каждый раз, когда какие-нибудь папаша с мамашей оправдывают этой отмазкой свой махровый эгоизм! Детей не волнует, счастлив ты или нет. За свое счастье ты отвечаешь сам.
— Что верно, то верно, — согласился я, прикидывая, сколько еще просидеть вежливости ради и когда откланяться. Уйдешь слишком поспешно — получится грубо, Кам обидится, а обижать Кам нельзя, она ведь единственная, кто способен вывести меня на Пери. Только у нее и могут быть достоверные сведения.
— Ну и каков собой ее избранник? — поинтересовалась Кам.
— Если тебе по душе заносчивые домашние диктаторы, которые душат своей опекой, — а многим женщинам, как ни странно, это нравится, — тогда избранник просто роскошный. Томас Ричарда не слишком жалует, по крайней мере, такое у меня впечатление. Поэтому Ричард покупает ему горы игрушек и балует Томаса как может.