Дайте нам крылья!
Шрифт:
Всего через несколько дней погиб отчим Кармель. Несчастный случай. Хижина у него сгорела дотла, а он бился и кричал внутри, но выбраться не смог.
Откуда Пери это узнала? Она не видела пожара, не слышала криков. Зато Ма Лена все видела и слышала. И ровным, спокойным голосом рассказала обо всем Пери, горестно качая головой — мол, грешнику не миновать адского пламени, не в этом мире, так в загробном. Только потом до Пери дошло, что гибель отчима Кармель стала для Райана посвящением во взрослую жизнь и что все это произошло по заказу Ма Лены, с одобрения дяди Райана, а может быть, и по распоряжению самого Богатея, который решил оказать Ма Лене любезность. Как Пери догадалась? По чванливой поступи Райана после пожара, по выражению глаз Ма Лены.
«Двигайся. Не жди».
После гибели Кармель Пери хотела тут же, раз и навсегда уехать из Пандануса.
— Подожди. Ты еще маленькая, — возразила Ма Лена. И нашла Пери работу после школы — в питомнике «Зеленый ковер» у Коди, где растили рассаду. — У нас есть план, как попасть в Город, — сказала Ма Лена. — Туда кого попало не пускают. Тебе нужны деньги. Тебя не пустят без денег. И пропуск. Через границу Города без пропуска не перейти. Я добуду тебе временный, а постоянный получишь сама. Если удастся.
Пери проработала у Коди два года, дождалась позволения Ма Лены, а главное — заручилась ее помощью и перебралась в Город. Автобус тащился туда несколько часов, и Пери волновалась все сильнее и сильнее. Город во всем своем блистательном великолепии мог показаться на горизонте за каждым поворотом. Но автобус остановился задолго до того, как Пери увидела что-то кроме бесконечных мусорных свалок Предместий — нелегальных пригородов, которые расползались на целину вокруг Города. И простоял целых полчаса. И даже сорок пять минут. Наконец в автобус вошла контролерша из Города и медленно двинулась по проходу, проверяя пропуска. Пери ждала, в горле у нее пересохло, руки вспотели. А вдруг временный пропуск, который дала Ма Лена, не годится? Может, он вообще поддельный? Плечистые охранники, шедшие следом за контролершей, высадили из автобуса добрую половину пассажиров. Те потерянно побрели куда-то вглубь Предместий. Контролерша нависла над Пери, протянула руку. Пери робко отдала ей пропуск. Контролерша долго его изучала. Потом посмотрела на Пери, улыбнулась, вернула пропуск:
— Добро пожаловать в Город.
Автобус, рокоча, переехал последний мост, отделявший Предместья от настоящего Города, и Пери повернулась влево, в сторону моря, — где тут церковь? Ма Лена говорила, что Пери увидит сверкающую голубую звезду. И вот Пери заметила ее — голубое сияние, мелькавшее в узких просветах между темными громадами других зданий. Пери крутила головой, чтобы не потерять церковь из виду. И когда автобус доехал до конечной остановки в центре города, Пери прекрасно понимала, в какой стороне ее ориентир. Подхватив сумку, она зашагала по улицам, восхищенно озираясь. Большие черные фигуры в небе над головой — это ведь летатели, спешащие по своим делам!
Наконец-то, наконец-то, после долгих лет беспросветного бездействия — «Не двигайся, ты упадешь» — все понеслось с головокружительной быстротой. Пери сделала все в точности так, как велела Ма Лена. В церкви все прямо рвались с ней познакомиться, все двери открывались перед ней, как по волшебству, ее заваливали подарками. Впервые в жизни Пери почувствовала, что она непохожа на других, что ее любят и хотят с ней дружить. Мечта. Судьба. Предназначение. Тропа, ведущая к крыльям. А крылья — значит свобода.
«Завтра я возьму Хьюго, возьму все свои записи и карты в голове и улечу туда, где меня никто не знает. Пронесусь над пустыней — и по эту сторону никто меня больше не увидит».
Глава шестая
Управление
Я шел в Управление по охране семьи и детства, а в ушах у меня эхом отдавались слова Хенрика: «Чтобы голубя словить, надо ястребом травить». Программа преврашения человека в крылатого Хищника, будь она неладна. Дело и без того запутанное, а теперь еще изволь дергаться и следить, не шпионит ли за тобой тот Хищник, которого засек Тадж. Возразить нечего, Чешир поступил продуманно: нанял сыщика, чтобы напасть на след Пери, а для решающего броска приберег Хищника. Если этот его наемник таков, как Мик Дайрек, то Пери не выкрутиться и шансов улизнуть у нее нет. Другое дело, что Хищник будет привлекать всеобщее внимание, очень уж он заметен, особенно в районе, где я живу. Так что в этих краях навряд ли мне стоит опасаться слежки.
В Управление я когда-то хаживал часто, и дорогу туда не забыл. В бытность младшим офицером меня включили в состав группы, которой поручали вместе с Управлением и Министерством здравоохранения расследовать случаи семейного насилия и жестокого обращения с детьми. Я, тогда еще совсем зеленый юнец двадцати трех лет, страшно нервничал, ничего не понимал и боялся. Кам была всего-то двумя годами меня старше, но сразу почуяла, до чего мне не по себе. Она живо растолковала мне устройство городского дна во всей его неприглядности, — ведь было ясно, что чем быстрее я войду в курс дела, тем больше от меня будет пользы.
И вот я снова иду знакомым до оскомины маршрутом. Едва завидев невысокое белое здание, похожее на аккуратный картотечный шкафчик, я ощутил памятную сосущую тоску и беспокойство. Немудрено: здесь самые стены были пропитаны ужасом и тревогой, каждый кабинет хранил сведения о сотнях и тысячах случаев, связанных с болью, насилием, горем, и в большинстве своем все они заканчивались скверно. В прежней своей жизни, полицейским, я слишком часто сталкивался с такими историями, и в том числе поэтому перешел к частной практике. Правда, забыть те времена не получалось.
Получив пропуск, я с облегчением шагнул в лифт — после уличной жары здесь было особенно прохладно. Кам уже поджидала меня на лестничной площадке и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула в щеку. Случись составлять полицейскую ориентировку, внешность Кам назвали бы «евроазиатской», но в наши дни такие словечки стремительно устаревали. Когда-то родители Кам сыграли на контрастах и решили — пусть у дочери будет густая белокурая шевелюра к продолговатым черным глазам, смуглой коже и пухлым розовым губам. Теперь, когда родители вольны сами выбрать отпрыску любую внешность еще до его появления на свет, эти формулировки потеряли смысл, но из употребления пока не вышли: полиция в таких вопросах всегда отстает. Наряд Кам, как обычно, многое говорил о ней самой: увидев эту веселенькую пеструю блузку навыпуск поверх строгих черных брюк, вы догадывались, что под наносным легкомыслием скрывается человек надежный, трезвомыслящий, и самых традиционных убеждений.
Никогда не понимал, каким образом Кам удается отдавать работе столько сил: она практически не вылезала из Управления, а между тем у нее имелась семья: дочка Дара и спутница жизни по имени Марианна. Заниматься охраной семьи и детства — это еще почище, чем в полиции служить, а я за двадцать лет нахлебался службы по горло, вот и уволился.
Следуя за Кам, вновь приложил к турникету пропуск (с охраной здесь было строго) и наконец очутился у нее в кабинете.
— Еще не утонула в бумажном море? — пошутил я.