Дайте шанс! Трилогия
Шрифт:
Похоже, не все видели меня в лицо, зато наслышаны. На меня вытаращилось больше трех сотен любопытных глаз. Еще и шептаться начали по поводу моей персоны. Тыкать пальцами, показывая тем, кто был не в курсе.
С некоторой долей тяжести мне удалось пройти в центр аудитории. Непривычно было оказаться под столь многочисленным вниманием. Но это все преодолевалось внутри. Снаружи я постарался изобразить легкость, беззаботность и уверенность.
– Андрей, я поверить не могла, как ты выиграл дуэль у самого Верховского?! – решив окончательно перейти на «ты», спросила
– Не знаю, – улыбнулся я и пожал плечами. – Наверное, повезло. Ну и благодаря твоей помощи, конечно. Если бы ты не показала Голос, все могло сложиться иначе. Спасибо тебе большое.
Девушка лишь отмахнулась.
– Я пыталась посмотреть видео вашего боя. И представляешь, не смогла. Все записи с камер наблюдения изъяли. Даже отец не смог их вытащить у Особого отдела.
– А зачем записи понадобились Особому отделу? – насторожился я.
– Да я ж откуда знаю. Они изъяли вообще все записи. Со всего университета!
Я пробежал глазами по аудитории. По меньшей мере тут установили четыре камеры.
– А они и звук записывают? – показывая на ближайшую камеру, спросил я.
– Ну конечно.
– То есть за нами могут прямо сейчас подслушивать?!
– Нет, ну что ты. Я уже видела записи, сделанные в университете. Изображение паршивое, а разобрать, о чем говорят, можно, если только будешь стоять в трех метрах от камеры и не будет посторонних шумов.
Уточнения Смирновой успокаивали лишь отчасти. После новости о том, что мною заинтересовался Особый отдел, я не сразу вспомнил, что вчера в кабинете ректора мы с отцом как раз таки видели записи дуэли. Звук и изображение были действительно паршивые. Но когда знаешь, что тебя будет кто-то пристально изучать, оно как-то все равно воспринималось неспокойно.
– Если бы ты знал, что началось после твоей дуэли, – продолжила Лена с улыбкой, – подобных страстей я не припомню. Треть Высших готова была тебя растерзать. Зато еще треть стала твоими фанатами!
– А оставшаяся треть?
– Они заняли нейтральную позицию.
– Странно… Нейтральное отношение я могу понять. Могу понять негатив. Но откуда могли появиться фанаты? – искренне удивился я.
– Ничего странного. Многие считают, что мы начали деградировать. Нам давно требуется хорошая встряска. Кое-кто готов тебя даже поддержать, чтобы ты устроил эту встряску.
В непонимании я нахмурился.
– А что думаешь ты сама?
– Я… Ну не зна-а-аю… Мне кажется, тебе срочно нужно закреплять успех.
– Снова выступить на дуэли?
– Ни в коем случае! – резко прореагировала она. – Я имела ввиду другое. На тебя обратили внимание многие девушки из высшего общества. Вот если бы ты с кем-то из них сблизился, это бы увеличило число тех, кто стал на твою сторону. В конце концов, это тебя обезопасило от возможных последствий. Ну и вообще… Женитьбы на девушке из благородной семьи приподняло бы тебя и твой клан. Этим шагом ты получил бы двойную выгоду. С учетом твоей популярности ты можешь взять в жены не страшилище, а кого-нибудь посимпатичнее.
Смирнова с кокетством завертела плечиками.
– Заманчивые перспективы… А у тебя есть кто-то на примете? Ну чтобы и симпатичная, и по характеру была нормальная, – уже догадавшись, куда она клонит, поинтересовался я с улыбкой.
– Даже не знаю, кого предложить, – ответила Лена и рассмеялась.
В лекционный зал вошел бодрый старик.
– Да не может быть! Сам Воронцов пожаловал! Вот это сейчас начнется! – интригующе воскликнула Смирнова.
Подойдя к длинному столу, преподаватель с легким пренебрежением буквально закинул на него увесистый портфель. Шум в аудитории начал стихать.
– Ну что, господа ЖИВОТНЫЕ, пожалуй, к лучшему, что вашим первым лектором стану я. Обещаю, вы узнаете много интересного. Возможно, именно сегодня вы начнете свой осознанный путь к тому образу, что принято называть человеком!
Аудитория только стихла и снова зашумела. Я с недоумением посмотрел на свою подругу.
– Не понял. Это еще почему он назвал нас животными?
– Потому что он Воронцов. Ему позволено о-о-очень многое. С ним вынуждены считаться даже Высшие! – засмеялась Смирнова. – Советую повнимательнее прислушаться к тому, о чем он сейчас будет говорить. Эту лекцию я слушала трижды!
* * *
Уже наступило утро, а глава тайной канцелярии Его Императорского Величества Михаил Александрович Бельский так и не прилег. Ночь он провел за работой, напоследок оставив самое тяжелое, что от него требовалось. А именно, сделать выбор того, кто станет первой жертвой в начинающейся Большой бойне.
Кандидатов было двое. Оба значились банкирами из числа Высших – Смирнов и Верховский.
И тот и другой оказались примерно равными и по положению, и по капиталам, и по имеющимся компроматам на обоих. Однако предстояло выбрать кого-то одного. Так уж было решено еще месяц назад на встрече с императором.
Бельский уже просчитал последствия того, если будет нейтрализован тот или иной кандидат вместе с подконтрольным ему банком. Пусть Высшие и были заодно, но конкуренцию никто не отменял. В последнее время оба сдавали позиции более сильным. То есть особого вреда экономике от закрытия их банков не предвиделось, а значит, было все равно на кого падет выбор. Однако Михаил Александрович все равно медлил.
А медлил он потому, что предстояло не только ликвидировать кандидата и закрыть банк, требовалось срубить под корень весь род. А это дети, внуки, более дальние родственники.
Обоих кандидатов Бельский знал лично. Он много раз сидел с ними за одним столом, вместе праздновал рождение их детей, внуков, присутствовал на прочих торжествах, где произносил тосты, поздравления, пожелания. А теперь от него требовалось принять нелегкое решение: оставить одних и уничтожить других.
Но иначе было нельзя. Человек так устроен, самодисциплина и самоконтроль ему даются сложно. Чтобы держался в рамках, он обязательно должен бояться. Каждый должен знать, если что, есть большая сила, которая может сделать ему встряску. И вот теперь пришла пора устроить эту встряску.