Дайте шанс! Трилогия
Шрифт:
По мне, так вооружиться бутылкой шампанского, что стоят за каждым столом, разбить ее о голову Тарасова и тем начать драку. Или наброситься на него с барным стулом. Вчера это здорово получилось с полукровкой. В таком случае я бы заблаговременно обзавелся подходящим орудием и явился сюда сразу с ним.
Но это уже дикость. Не стоит показывать себя отмороженным на всю голову беспредельщиком. Да и незачем. Тарасова нужно немного подтолкнуть, и он сам нарушит обещание. Начнет ко мне цепляться и уже тогда я отвечу. Это будет идеальным решением. Тем более что он очень
Далеко не все меня увидели сразу. Раздаются смешки, что-то типа «Ой, смотрите, появился». Громче остальных подает голос Тарасов:
— Андрейка явился. Беру свои слова обратно. Кому я там штукарь проспорил?
Ну надо же, он на меня еще с кем-то спорил!
Илона замечает меня, хмурится, прячет глаза. Ей стыдно. Стыдно, что она моя сводная сестра. Судя по выражению лица, сейчас она готова провалиться сквозь землю. А еще в лице читается ненависть.
Я же иду, слегка улыбаясь. Улыбка сама получается. Что-то они меня все веселят. Кажутся какими-то неприспособленными, тепличными и даже жалкими, что ли. Ничего из себя не представляют, а гонору выше крыши. Ну как же, целые аристократы, дворяне епт. Своими высокомерными повадками они вызывают у меня отвращение.
Никто из них не пожил с мое. Даже близко не хапнул того, чего перепало мне в прошлой жизни. Богатые родители, прислуга, водители с охраной — все это на самом деле сделало их слабыми. А я привык выживать. В интернате приходилось отстаивать буквально все вплоть до новых трусов. Поэтому я сильный. Внутри сильнее любого из них.
Все, страха нет. Если и оставался, когда я входил в банкетный зал, то сейчас исчез окончательно. Я в миге от того, чтобы наброситься на Тарасова. А он, тварь, ляпнул в мой адрес унизительную колкость и отвернулся. Но ничего, сейчас я это дело исправлю.
Не доходя до именинника, сворачиваю и останавливаюсь у столика Тарасова.
— Приношу свои извинения. На выпускном не смог появиться. Дела, обстоятельства. Но все остается в силе. Сказал, будет дуэль, значит — будет.
У парней за столиком Тарасова, сползают челюсти. Сам же он, по-моему, не верит своим ушам.
Андрей до ужаса боялся Тарасова. Даже когда пять дней тому назад вызывал его на дуэль, трясся и заикался. У меня нет ничего подобного. Наоборот, я едва сдерживаю себя, чтобы не вмазать первым.
— Да иди ты со своей дуэлью знаешь куда, — приходит в себя Игнат, — мне, вон, со Збруевым головняка выше крыши хватило. Столько бабок отвалили. Дед чуть шею не свернул из-за этого пи*араса.
— Не понял, из-за Збруева я теперь не смогу тебе разбить морду, что ли? — откровенно принимаюсь глумиться, потому как уже понятно, иначе его не расшевелить. — Игнат, да брось. Сегодня последний раз, когда мы видимся. Дай реванш. Смилуйся. Или ты зассал?
Если кто-то до этого говорил, теперь все замолчали. Уже и оркестра не слышно. На пару секунд в банкетном зале воцаряется тишина.
— Не ну все видели, я держался сколько мог, — поднимаясь, разводит руками Тарасов, словно оправдываясь. — Ну что, здесь или выйдем?
— Конечно здесь. А то я смотрю, скукатища. Пора устроить шоу. Раз*ебать еб*ло Тарасову. По-моему, будет весело!
— Эй, да ты чо, совсем обдолбанный?
Тарасов сам как медведь и повадки медвежьи. Подавшись ко мне, под охи-вздохи, многочисленные возгласы гостей пытается ухватить широким взмахом левой.
Он даже не прикрывается!
Левый кулак устремляется в открытую челюсть ровно в центр. Уворачиваюсь от медвежьей лапы и правой бью уже в его левую скулу.
— Ты чо, тварь, делаешь! — с выпученными глазами, орет Тарасов.
Все, медведь разбушевался. Активировав свет, он машет лапами, наступает. Друзья-товарищи, сидевшие с Тарасовым, рассыпаются в разные стороны. Столик крехтит ножками в одну сторону, попавшиеся на пути стулья улетают в другую. Мне приходится отступить.
Начало пошло совершенно не так, как я себе напридумывал. И уж точно не так, как при отработке ударов по боксерскому мешку. Два пропущенных в челюсть, от которых обычные парни в сквере вырубило, Тарасов вообще не прочувствовал. Еще и наступает.
Я тоже хорош. Надо было сразу активировать Свет. Тогда удары получились бы ощутимыми. Ну да ладно. Проехали.
Призываю Свет и кидаюсь на Тарасова с ноги. Удар в живот слегка откидывает его назад. Свет усиливает возможности. Я спешу воспользоваться его силой. Принимаюсь засыпать ударами тарасовскую челюсть. Он уклоняется, снова пытается меня ухватить. Беспорядочно бьет, попадая мне по рукам, плечам, голове.
В пылу я не сразу понимаю, что начинает происходить. Вокруг нас начинается вихрь. Игнат обратился к своей сверхвозможности вызова стихии Воздуха. Она у него именно такая, о какой говорил наставник — дикая, необузданная.
Сквозь завывающий ветер раздаются крики, визг, звон разбивающейся посуды. А еще смачный мат Тарасова. Какая-то мелочевка в виде салфеток, мелкой посуды, той же еды, увлеченные буйным воздушным потоком, кружатся вокруг нас.
Пользуясь преимуществом в росте и массе, Тарасов наваливается на меня, давит к полу. Вместо драки на кулаках навязывает борьбу, в которой, несомненно, выйдет победителем. Хотя бы чисто из-за существенной разности в весе.
Теперь мне долбить ему челюсть не с руки. Он то и дело уклоняется, перехватывает мои кулаки. Зато вся его нижняя часть тела в свободном доступе. Долби сколько влезет. Туда и переключаюсь.
Что есть сил бью левой в печень, правой в селезенку. Повторяю двоечку. Пока не пробивается, но удары получаются ощутимыми. Тарасов слегла отступает и меняет тактику. Теперь он одной рукой схватил меня сверху за пиджак, а второй принимается наносить удары чисто в лицо и голову. У меня аж искры из глаз посыпались.
Опускаю голову ниже, кручу ею, насколько возможно пытаюсь уходить от ударов и продолжаю пробивать печень и селезенку. Это сначала получилось нанести конкретные удары, а теперь с каждым разом получается хуже. Еще и Тарасов слишком активно старается мешать.