Даю тебе честное слово
Шрифт:
– Дом пока нам не принадлежит, ты не можешь его так запросто продать, – возразила Петра.
– Для начала я его оценю, – сказал Харальд и удалился в кабинет.
Вечером пришла Йенни, чтобы приготовить старика ко сну. Макс ее заранее предупредил, что дедушка в настоящий момент немного не в себе. И Йенни, как обещала, захватила эффективное успокаивающее средство. С ним, считай, полдела сделано.
Правда, чтобы купить лекарство, требовался рецепт, но Йенни без проблем сэкономила немного на другой пациентке. Макс с беспокойством наблюдал за подругой. Она выглядела удрученной, постаревшей и очень бледной. Чувственная санитарка по уходу за стариками была ему больше по душе, чем
Петра тоже мечтала о покое, о том, чтобы поваляться на диване перед телевизором, посмотреть новости. После массажа в Баден-Бадене всякое движение с непривычки отдавалось болью в области плеч и шеи. Если тебя что-то стало раздражать, то обязательно жди продолжения, выругалась она про себя в ответ на зазвонивший телефон. Снова пришлось вставать. И она не ошиблась: звонил шантажист.
– Фрау Кнобель, – произнес сиплый голос. – Я вижу, что вы не отнеслись к моим словам всерьез. Ваш муж, по-видимому, так и не отказался от своего идиотского плана и во что бы то ни стало построит свой подземный гараж. Вы отдает себе отчет, какие могут быть последствия?
– Только положительные, – ответила Петра деловитым тоном, какой более всего подходил к ситуации. – Администрация многого ждет от этого проекта. Люди больше не будут ездить за покупками в крупные города и торговые мегацентры, а будут оставлять деньги здесь!
– А о жителях тех домов, у которых просядет фундамент, вы подумали? Похоже, что нет! Предупреждаю в последний раз! Если вы не повлияете на мужа, последствия для всей вашей семьи будут ужасными!
На том конце положили трубку. Петра похвалила себя за то, что смогла сдержать волнение. Нелепые угрозы! Сейчас уже почти уверенно можно говорить о том, что незнакомец не был профессиональным шантажистом, и что он жил в непосредственной близости от будущего гаража. Круг подозреваемых, таким образом, заметно сужался. Харальд должен немедленно позвонить своему приятелю из полиции, пускай даже Рональд Мельф по воскресеньям не ходит на службу.
– Завтра, – сказал Харальд. И зевнул.
В понедельник Макс подал дедушке завтрак в постель точно в положенное время, но старика было невозможно добудиться. Может, Йенни дала ему слишком большую дозу? Макс провел рукой по лбу деда. Температура была нормальная. Пульс тоже. Оставалось лишь дождаться Елены.
Итальянка недолго выбирала способы пробуждения пациента. Как и все санитарки, она находилась в постоянной запарке. Но и ей вскоре пришлось сдаться.
– Должен еще мало поспать, не болен. Я буду освежать дедушку здесь в постель, – сказала она и сделала только самое необходимое.
Сразу после ухода Елены и родителей Макс раздобыл газету «Райн-Некар-Цайтунг» и с тревогой стал изучать колонку местных происшествий. И действительно вскоре натолкнулся на набранный жирным шрифтом заголовок. Его трудно было пропустить:
Ранним утром в воскресенье на делянке садоводческого поселка Бергхоф в полусгоревшем домике служба спасения обнаружила труп. С уверенностью можно предположить, что речь идет о преступлении. Тело (личность жертвы уже установлена) благодаря быстрому вмешательству пожарной команды успело лишь незначительно обуглиться. Во рту убитого находился кляп, свернутый из носового
Недалеко от места находки был найден припаркованный «поло». По данным полиции, он принадлежал жертве. Полиция не исключает убийства из мести, что в криминальных кругах случается довольно часто.
Просьба к свидетелям, заметившим что-либо особенное в районе преступления в указанное время, в частности, турецкой семье и молодой паре, незамедлительно связаться с полицией».
Точно ли здесь шла речь о Пите Булле? Макс насторожился. В статье говорилось о легком огнестрельном ранении, а смерть наступила от того, что во рту убитого торчал кляп. Ошибка полиции или скорее неаккуратность репортера? Лучше всего было бы сейчас позвонить Йенни, но они договорились не говорить по мобильному о Пите Булле и его смерти. Макс вырезал статью, а газету выбросил в мусорный бак. Затем быстренько забежал к дедушке и убедился, что тот продолжал спать сном праведника.
«Как-то примет меня Йенни, ведь она ни разу до этого не приглашала к себе домой?» – думал Макс, садясь за руль. Если любопытные соседи станут подглядывать через глазок и интересоваться, кто он такой, то можно будет выдать себя за почтальона.
Йенни лишь приоткрыла дверь, оставив щелочку. Очевидно, неожиданное появление Макса ее не сильно обрадовало. Девушка была в пятнистым купальном халате, волосы в беспорядке, и зубы не чищены. Йенни с неохотой впустила Макса, да и то только на крошечную кухню.
Макс присел на скамейку рядом с большим древним целлулоидным пупсом. Кукла, одетая в вязаные ползунки, вызвала у него непроизвольную улыбку. Сестра Макса держала у себя в комнате в Берлине элегантно одетый портновский манекен, у него самого на шкафу примостился Будда. Отец насмехался над ним, говоря, что с молодым поколением эти штуки пришли на смену традиционным садовым гномикам.
Йенни дважды прочитала газетную статью и посмотрела на Макса таким взглядом, что он смутился, будучи не в силах разгадать ее мысли.
– Что ты об этом думаешь? – спросил он.
Йенни заплакала.
– У меня не было выбора, – всхлипывая, произнесла девушка. – В какой-то момент он вдруг пришел в себя!
– Ни фига не понял!
Макс оглянулся вокруг в поисках упаковки бумажных носовых платков «Tempos», но Йенни уже достала из кармана халата тряпочку ядовито-зеленого цвета.
Она долго сопела и сморкалась, но в конце концов пришла в состояние, когда могла рассказать обо всем более содержательно. После того как Макс пошел разыскивать припаркованный «поло», а она осталась один на один с мертвым Питом Буллем, тот неожиданно ожил, зашевелился и застонал. Объятая страхом и ужасом перед этим человеком, она засунула ему в рот носовой платок и быстро натянула на голову пластиковый мешок.
– А потом? – спросил Макс.
Йенни дрожала как осиновый листок:
– Он так противно хрипел, – жалобно пискнула она, – но когда ты вернулся, он уже утих.
После этих слов Макс тоже утих: ему потребовалось время, чтобы осознать весь масштаб последствий. Ситуация, таким образом, принимала совершенно другой оборот: Пита Булля завалил не чокнутый дедуля по ошибке, а Йенни, и вполне сознательно. Возможно, его еще можно было спасти? Все это не умещалось в голове. Зачем было душить абсолютно беззащитного раненого?
Йенни с заплаканными глазами смотрела на Макса. И тут до него наконец дошло: Пит ее тогда изнасиловал!
– Они меня схватят! – запричитала Йенни. – Там мои отпечатки пальцев, мой платок…