Даже если ты уйдешь
Шрифт:
– На ресепшене можете записаться на завтра. Желательно приходить на голодный желудок, но если не получится, поешьте за три часа до процедуры.
Муслим поднялся со стула, подошел к Эсми и протянул ей лист. Тонкими длинными пальцами она вытянула назначение из рук доктора и невольно улыбнулась ему.
– Спасибо.
– Завтра от меня придет рабочий.
– Хорошо. Я предупрежу своих девочек. До свидания, Муслим Магомедович.
– До свидания, Эсми, - кивнул он.
– А все-таки вы правда Эсмеральда или пошутили?
– Пошутила, - негромко рассмеялась она.
– Мое полное имя Эсмигюль.
– Очень красивое имя.
– А вас
– Да, - покачал головой доктор.
– Бабушка была его поклонницей.
– Я так и знала. Ну я пойду тогда. До свидания.
– До завтра, - ответил мужчина, глядя на то, как пациентка покидает его кабинет. И он думал о том, что время как-то слишком быстро пролетело, а он бы так хотел его остановить, или отмотать на 15 минут назад, чтобы снова к ней прикоснуться.
Телефон на столе запищал и Муслим поднял его, вошел в мессенджер и прочитал сообщение от дочки:
“Пап, собрание в школе сегодня в 19.00. 305 кабинет. Не проспи”.
Хорошо, что напомнила, ведь он-то про него совсем забыл.
Глава 14. Люди не меняются
Всю дорогу до цеха не отпускали мысли о нем. Как бы она их не отгоняла, как бы не пыталась переключиться на работу, детей, музыку в конце концов - всё без толку. Да, Эсмигюль думала о Муслиме Магомедовиче. Он ей понравился как мужчина. Как привлекательный, сильный, харизматичный, уверенный в себе мужчина. Это случилось впервые за десять лет прекрасного одиночества, которым она искренне наслаждалась. Ей не нужен был рядом мужик, чтобы чувствовать себя счастливой и самодостаточной. У нее были дети, любимое дело, родители, брат, семья. А все эти похороненные чувства вызывали неприятие и даже протест. Но теперь, стоя на светофоре, она, сама не ведая, что творит, подняла руку и дотронулась пальцами до того места на лице, которого касался он, когда обследовал.
– О нет, - задумавшись, она пропустила зеленый и сзади посигналили. Эсми залилась краской от новых ощущений и эмоций. Но тут же осеклась - ведь он женат.
– Ну, конечно, - стукнула себя по лбу Эсмигюль.
– Если он азербайджанец, а он скорее всего азербайджанец, то я права - они же рано женятся и не разводятся. Так, это, конечно, успокаивает, потому что, как говорит Викуля: “Красивый муж - чужой муж”. Вот и славненько.
Поток сознания прервал звонок бывшего, который высветился на прямоугольном мониторе. Эсми недовольно поморщилась, не желая с ним разговаривать, но вызов все равно приняла…ради детей.
– Говори, только быстро, я за рулем, - решительно начала она.
– Эсми, привет. Слушай, можно на выходных опять детей взять?
– Юсупов, брать детей можно было, когда они тебя в детстве ждали. А сейчас они подростки и у них могут быть планы на выходные. Так что договаривайся с ними сам. Куда ты их хочешь повести?
– К маме хотел. Она спрашивала про них, просила перевезти.
– Твоя мама?
– удивилась Эсми.
– Они же десять лет ей были не нужны, она их от себя отрезала.
– Эсми, ну пожалуйста, - взмолился Имран.
– Мне и так тяжело. Я ее только-только на ноги поставил после инсульта. Она и про тебя спрашивала.
– А я ей зачем? В нашу последнюю встречу она ясно дала понять, что обо мне думает.
– Она уже сто раз об этом пожалела. Если бы ты сейчас увидела маму, ты бы удивилась. Она очень изменилась.
– Люди не меняются, Юсупов, - сказав
– А вдруг? Я же изменился. Совсем другой человек.
– Ой, - поморщилась она.
– Не смеши меня. Изменился он.
На самом деле, Эсми чувствовала, что изменился. Присмирел. Когда в последний раз забирал детей на прогулку в ТРЦ, пришел с цветами и предложил начать все с чистого листа. Однако был удостоен фирменного “мамского” взгляда Эсми, когда она смотрела так, что хотелось под землю провалиться.
– Ну что ты опять такая колючая?
– Жизнь заставила, Юсупов. Лучше уж так, чем быть терпилой. Всё, не могу больше разговаривать. Пока.
И чего она такая колючая? Эсми усмехнулась и покачала головой. С чего бы начать? Может, с того, что после развода бывшая свекровь оформила сыночка к себе на минимальную зарплату. Алименты на двоих детей выходили крошечными и смешными. Но Имран сказал тогда: “Это все, что есть и документы чистые”. Через месяц после развода он женился на Хабибе и тут началось самое интересное. Хабиба - не Эсми, она сразу же отказалась подчиняться свекрови, пропуская мимо ушей все ее команды. Готовить девушка отказывалась, потому что из-за сильного токсикоза ее воротило от сырого мяса. Натирать до блеска лестницу ей оказалось нельзя из-за тонуса матки и угрозы выкидыша. По той же причине она не мыла окна. Максимум Хабибы - протереть пыль и пропылесосить. Все остальное сначала делала сама свекровь, а после большого домашнего скандала, во время которого Юлтуз назвала новую келин паразиткой, Имран ушел из дома и два дня не появлялся - прятался у друзей.
В те дни Юлтуз поехала к родне на мероприятие. На душе кошки скребли от того, что обнаглевшая сноха ничего не хотела делать и не прогибалась. Сыну говорила, он лишь отмахивался. Муж же сказал всего два слова: “Сама виновата”. Поэтому всю злость она переложила на Эсмигюль, которую пыталась очернить в глазах родственниц. Ведь что проще злословить о прежней невестке, чем принять тот факт, что новая оказалась в разы хуже.
А потом случился пожар. Магазин, который мать отдала Имрану, сгорел полностью. Бутик старшего сына Саида хоть и пострадал, но ему удалось вынести оттуда большую часть товара, пропахшего гарью. Он всегда был себе на уме и оказалось, что в отличие от Имрана не только застраховал бутик, но и собрал подушку безопасности. После пожара Саид съехал в торговый дом в самом начале барахолки, который никто не собирался трогать.
А вот средний брат был растерян, как слепой котенок, и совершенно не знал, за что браться, так как всем руководила мама. Она де сама не понимала, как быть, потому что разрушилось то, что она построила еще в конце 90-х. Все сбережения, которые у нее были, ушли на погашение кредита за сезонный товар. Денег на закуп нового у них не было и тогда она попросила помочь старшего сына Саида. Но он твердо заявил, что матери с отцом материально поможет, а вот Имран пусть теперь сам выбирается из ямы: хватит уже ему во всем потакать и помогать. Юлтуз не понимала и бранила Саида за отказ, но на самом деле она сама способствовала такому отношению. Когда Саид женился, мать отдала ему один магазин и сказала, что теперь он мужчина и должен сам позаботиться о своей семье, в том числе и жилье. Саид взял ипотеку и работал, как вол. Каково же было его удивление, когда мать купила и подарила среднему сыну квартиру, а младшего отправила учиться в Китай.