Даже если ты уйдешь

Султан Лия

Еще когда только начинала, потратила двести тысяч тенге (чуть больше 40 000 рублей) на оборудование, новую мясорубку и прочий инвентарь по мелочи. Хамза всю кладовку переоборудовал, чтобы две большие белые морозилки туда поместить, а потом еще вместе с Назимом развозил некоторые заказы по клиентам. Насиба же выручала с детьми - отводила их сначала в сад, затем в школу, делала с ними уроки. Однако укладывала двойняшек неизменно Эсмигюль, потому что они без нее не засыпали. У них даже появился свой маленький ритуал: перед сном Ситора и Руфат

рассказывали маме о том, как прошел их день и перечисляли пять хороших вещей, которые случились с ними именно сегодня. Десять лет прошло, дети уже засыпали самостоятельно, но вечером, за чашкой горячего шоколада, они по-прежнему делились друг с другом радостями ушедшего дня. Эсмигюль однажды дала себе слово, что у каждого будет своя комната. Она его сдержала. Теперь они жили в трехкомнатной квартире неподалеку от родителей. Дом не новый, советский, кирпичный и очень теплый. Эсми делила спальню с дочерью, а Руфат спал в своей комнате. Зал был просторным - ничего лишнего, а кухня, как и хотела Эсмигюль, не шесть квадратов, а целых девять.

– Руфик, выходи уже давай!
– колотила в дверь Ситора.
– Я маме расскажу. Чем ты там занимаешься? Аааа…- она прислонилась к дверной щели, понизила голос и заговорщицки пробубнила:

– Рууууфииик, а чё ты там делаешь, а?

Щелкнул замок и из ванной вышел мрачный Руфат - свеженький и чистенький после душа.

– Мылся я там, - рявкнул он и проходя мимо сестры, сунул ей под нос ладонь.
– На, понюхай.

– Фуу, кринж. Дурак.

– Сама такая. Ты же уже готова, чё ломилась?

– Я здесь лак для волос оставила, - пропищала девушка.

– Я здесь лак для волос оставила, - передразнил ее брат и она догнала его, запрыгнула ему на спину и взъерошила его и без того непослушные волосы, которые он с таким трудом причесал.

На шум из кухни вышла Эсми. За эти годы она почти не изменилась, но вернулась в свой прежний вес, поправила здоровье, начала ухаживать за собой и вновь расцвела.

– Опять?
– скрестив руки на груди спросила она сиплым голосом.

– Ма, скажи ему так лучше. Он похож на Гарри Поттера, - спрыгнув со спины Руфата засмеялась Ситора.

– Ты достала уже с ним сравнивать, - раздраженно буркнул он.

– Идите завтракать, - обреченно вздохнув, мама вернулась в свои владения, подошла к плите и разложила яичницу с жареной докторской колбасой по тарелкам.

– Да ладно тебе, Руфик. Знаю я для кого ты стараешься, - когда Эсми повернулась к ним с тарелками, Ситора незаметно для брата ей подмигнула.

– О чем речь?
– улыбнувшись, Эсми поставила перед детьми их порции и тоже села за стол.

– Ни о чем, ма, - Руфат закрыл Ситоре рот ладонью, но она ее легонько прикусила.
– Ай, черт.

– Руфик вкрашился, ма, - играя бровями, объявила дочка.

– Руфик что сделал?
– прищурилась Эсмигюль и сделала глоток горячего эткян чая -национального напитка с молоком, солью и сливочным маслом.

– Влюбился он.

– Я не влюбился.

– Оу, - глаза Эсми загорелись.
– Как интересно! И кто она?

– Да ладно, Руфик. Мы с тобой один животик девять месяцев делили. Я тебя

чувствую на расстоянии и знаю про тебя то, чего ты сам про себя не знаешь, - пропела Ситора. В отличие от серьезного и молчаливого брата, она росла веселой болтушкой - такой же красивой, как мать, но совсем другой по характеру.

– И как зовут девочку? Намекните хоть, а я угадаю. Я же всех ваших одноклассников знаю.

– А это новенькая, ма. И зовут ее Лейли.

– Блин, какая же ты заноза!
– рявкнул недовольно брат и протянул руки в надежде придушить сестру.

– Руфик, у девочки очень красивое имя. И это хорошо, что тебе она нравится, - ласково сказала Эсми и улыбнувшись, протянула ему руку. Она построила отношения с детьми на честности и доверии и сейчас радовалась, что они могу рассказать друг другу обо всем.
– Правда, ведь нравится?

– Да, - после небольшой паузы признался сын.

– Он ей тоже нравится, если что, - снова подмигнула маме Ситора.
– Сидит перед нами, за третьей партой, и постоянно косу свою поправляет и на него смотрит.

– Не выдумывай, а.

– Я не выдумываю. Я же девушка, - театрально вскинув руку, поправляет она свой густой хвост.
– Поэтому давай, Руфик, не тормози.

– Подари ей цветы, - предложила Эсмигюль, - О, или хочешь я привезу пирожные? Помните, я приносила вам на пробу из нового цеха? Мы их красиво упакуем.

– Мааам, ну всё, хватит!
– взбрыкнул Руфат и опустив голову, начал ковыряться вилкой в яичнице.

– Всё-всё, больше не буду, - Эсми подняла ладони вверх в знак того, что сдается, и уже сама моргнула дочери. Конечно, она закажет те самые пирожные для девочки с красивым именем.

После завтрака Эсмигюль отвезла детей в школу, которая находилась в центре города и считалась одной из лучших. На заднем сиденье “Лексуса” они сидели, уткнувшись в смартфоны, но оба напряглись, когда Эсми начала кашлять.

– Ма, тебе бы к врачу, - начала Ситора.

– Да, я слышал, как ты ночью вставала, - поддержал сестру Руфат.

– Все нормально.

– Ой, мам. Ты себя не бережешь, - цокнула дочь.
– Кстати, завтра у нас родсобр.

– Завтра?
– переспросила Эсми.
– А что ты раньше не сказала?

– А что такое? Планы?
– изогнув бровь, дочь посмотрела на маму в зеркало заднего вида.

– Просто с тетей Викой хотели посидеть. Но родительское собрание - это святое. Приду обязательно.

Поцеловав на прощание детей, Эсми поехала в магазин “Вкусняшки от апашки”, который открыли в новом жилого комплексе. Вернее, это был город в городе - красивые высотки, как за рубежом, с магазинчиками, аптеками, детскими центрами и ресторанами и на первых этажах. Блогеры уже прозвали его “Маленьким Нью-Йорком” и, как выразилась Ситора, “пилили контент” в красивых декорациях. Эсмигюль и Назим решили, что лучшего места им не найти, так как в домах бизнес-класса живут платежеспособные клиенты, которые не особо заморачиваются готовкой. Не прогадали: эта точка с момента открытия приносила хорошую прибыль. Здесь же Эсми устроила кондитерский цех, который каждое утро выдавал свежую выпечку.