Даже если ты уйдешь
Шрифт:
– Апа, дада, простите меня. Я опозорила вас…
– Ну что ты говоришь? Всё, всё, кызым, - Насиба гладила дочь по спине, а Хамза по волосам.
– Правильно сделала, что ушла.
– Ты мне предлагала уйти, я не послушала, - всхлипнула Эсми.
– Надо было сделать это еще раньше.
– Дядя Гера, - Эсми услышала над головой голос подруги.
– Что сказали-то?
– Всё под контролем, дело административное, - ответил адвокат.
– Женщина в больнице, но я бы запросил консультацию независимого судмедэксперта.
– Она беременна, - еле выдавила из себя Эсмигюль.
–
И вновь вся толпа родственников недовольно загудела. А через несколько секунд кто-то из братьев выкрикнул его имя. Эсми обернулась и увидела своего пока еще мужа. Оставив их машину на другой стороне улицы, он перебежал дорогу и направился именно к ней. Был при этом мрачнее тучи.
– Я приехал, как только узнал, - сказал он.
– Чтобы что?
– выпалила она.
– Позлорадствовать.
– Нет, - процедил Имран сквозь зубы.
– Я попрошу Хабибу забрать заявление.
– Даже не слышать имя твоей беременной любовницы, - вспылила женщина на глазах родни.
– Я сам не знал…
– Эй, ты, - резко отодвинув дочь, на передний план вышел Хамза. Это был крепкий, лысый, чуть полноватый мужчина пятидесяти пяти лет.
– Со мной теперь будешь говорить. Ответишь мне за каждую слезинку моей дочки!
– Дада (уйг.-папа, также так называют тестя), дайте нам самим разобраться, - недовольно буркнул Имран.
– Не лезьте.
– Ну-ка сюда идти, щенок. Я тебе единственную дочь доверил, а ты что сделал?
– Хамза потерял терпение, ругался на родном языке и схватил зятя за грудки. Тот сначала опешил, а потом попытался сбросить с себя руки тестя.
– Папа!
– прокричала Эсми .
– Придушу!
– прорычал отец.
– Хамза! Хамза! Болды! Болды! (Хватит)
Дядя Дильшат вместе с другими мужчинами бросились разнимать их. Хамза уже был весь красный от гнева и тяжело дышал.
– Уйди и на глаза не попадайся, если не хочешь еще раз по морде получить, - потребовал Равиль, придерживая своего дядю.
Анвар - брат Равиля и Софьи – со всей силы оттолкнул Имрана и тот упал на сухие листья – совсем чуть-чуть не дотянул до арыка. Мужчина встал, отряхнулся, посмотрел на бывшую родню с презрением, развернулся и ушел оттуда злой, как чёрт. А Эсми крепко обняла отца, пытаясь успокоить его. В который раз она пожалела, что всё скрывала от родителей, изображая видимость счастья. Так делали тысячи женщин до нее. Так будут делать тысячи женщин после.
Глава 8. Отдай его мне
Прошло несколько дней. Благодаря Герасиму Андреевичу видео с ее участием удалили с Youtube, а информагентства “грохнули” статьи о драке на барахолке. Эсми с детьми перебралась к родителям и заняла свою бывшую комнату, только устроила там детей, а сама спала в маленькой комнатке для гостей, где стояла только кровать и старинный сундук, доставшийся в наследство от бабушки. На нем, как и положено в восточных семьях, стопкой лежали многочисленные яркие копяшки (в каз.языке - корпешки) - сшитые вручную длинные одеяла, которые издревле расстилали по всему периметру комнаты, когда
На следующий день Эсмигюль встала ни свет ни заря, чтобы приготовить самсу для магазинов. Потом папа отвез ее с детьми практически до дома свекров, так как именно там находились магазины и детский сад. На обратном пути попали в утреннюю пробку, и Эсми всё переживала, что папа опоздает на работу. Вечером Эсми задумалась, стоит ли игра свеч: надо ли ей делать такой крюк или лучше найти садик и магазины рядом с домом. Плюс еще одна задачка в копилку. Голова гудела, но нельзя было ни на минуту раскисать.
Через три дня после посещения УВД ей позвонили с незнакомого номера. Она только вернулась домой и валилась с ног, потому что обошла всю округу и предлагала свою выпечку на продажу. В трех магазинах забрали на пробу и обещали перезвонить. Подумав, что это потенциальный заказчик, Эсми быстро взяла трубку и бодро ответила:
– Слушаю!
На другом конце провода немного помолчали, но Эсмигюль слышала размеренное дыхание и какой-то шум вдалеке.
– Говорите.
– Эсмигюль, - стоило звонившей открыть рот, как Эсми все поняла. Она тут же напряглась, нервы натянулись тонкими струнами.
– Хабиба…Зачем звонишь? – Эсми медленно опустилась на край дивана.
– Я знаю, тебя уже вызывали в полицию.
– Благодаря тебе.
Любовница мужа усмехнулась и продолжила:
– Но я подумала…и решила пойти тебе навстречу. Все-таки у тебя маленькие дети. И они дети моего любимого мужчины.
Эсмигюль сдержалась, чтобы только не взорваться и не обматерить ее.
– Это мои дети, - процедила женщина.
– Только мои.
– Никто не спорит. Поэтому я предлагаю тебе перемирие, чтобы не доводить дело до суда. Я прощу тебя, подпишу документы, что не имею к тебе никаких претензий. Но взамен и ты должна пойти на мои условия.
Эсми зажмурилась, сдавила в руке телефон и пробормотала:
– Какие условия?
– Отдай его мне. Полностью.
– Кого?
– Эсми резко открыла глаза и перед нею запрыгали мошки.
– Имрана.
– Имрана?
– расхохоталась женщина.
– Да забирай. Мне он уже не нужен. Я подала на развод.
– Откажись от алиментов, - неожиданно выпалила Хабиба.
– С чего вдруг?
– Ты же говоришь, что это только твои дети. Вот и обеспечивай их сама.
– Ааа, - засмеялась Эсми, - то есть твоего ребенка будет обеспечивать отец, а моих - нет? Интересная логика.
– Я заберу заявление, если мы договоримся и ты откажешься от алиментов. Ты же можешь это сделать?
– Ты меня шантажируешь?
– Просто предлагаю подумать, - несмотря на то, что эта фраза прозвучало ровно, Эсми почувствовала, что все ее слова пропитаны ядом.
– Сейчас ты зависишь от меня и того, что я скажу дознавателю.
Эсми немного подумала и обреченно вздохнула:
– Мне нужно время подумать.
– Думай. Но времени у тебя немного, меня скоро выписывают.
– Это продуманная девочка. Далеко пойдешь.