Дебют магии
Шрифт:
Работник Бурта поднимался по лестнице как можно осторожнее, чтобы ничего ненароком не разбить. И вот, перед глазами его появилась нужная комната. Большую ее часть занимали шкафы, но на этот раз небольшие и книжные. К слову, пыль покрывала эти стеллажи целиком и полностью – Бурт запрещал вытирать ее, словно стараясь превратить свою домашнюю библиотеку в великую (и не менее пыльную, зато не сгоревшую) библиотеку древности.
Аккуратно подойдя к столику около двух кресел, Инфион снял с подноса чашки и поставил их перед стариками, затем неспешно разлили горячий напиток и оставил чайник на столе. Пока волшебник занимался этой небольшой сервировкой, двое «коллег по цеху»
– А вот если у кого-нибудь получится переплюнуть меня и сотворить еще одно Алхимическое Чудо, скажем, Эликсир Вечной Жизни…
– Опять ты за свое! – возмутился Бурт. – Вечно ты несешь какую-то муру!
– Это не мура, это истина! – с важным видом ответил Фуст.
Инфион собирался удалиться, но тут его окликнули.
– Эй, Инфион, не уходи! Подойди-ка сюда! – позвал работника Бурта создатель Философского Камня.
– Что-то случилось? – поинтересовался мужчина.
– Выключи свой официоз, будь так любезен! – вспыхнул Фуст. – Лучше скажи нам, как ты считаешь, что есть магия?
– Ээээмммм, – Инфион задумался. Не оттого, что вопрос был сложным, а оттого, что ответ на него был банальным, – магия – это смесь стабильности и нестабильности?
А вот тут стоит сделать паузу. Иногда, некое подобие университетской лекции, хоть и в сжатом объеме, просто необходимо.
Дело в том, что мироздание определяют две силы: стабильность и нестабильность. И эти силы, сливаясь между собой, создают три «ткани», которые как нитки сшивают все вокруг.
Это время, материя и магия.
Время содержит в себе 70% стабильности и 30% нестабильности. С магией же все обстоит ровно в обратной пропорции, а вот в материи, как говаривал Винни Пух, и того, и того понемножку. Стоит сказать, что нестабильность обладает одним важным свойством – она может меняться, она непостоянна. Возьмем, например, карандаш. Карандаш создан из материи и, если он просто лежит на столе, то не меняет свою форму, цвет, не ломается и не растекается – этому способствуют те 50% стабильности, что присутствуют в материи. Но если вы в порыве гнева решите сломать его, он поддастся вам и расколется на несколько частей. Тут уже играет роль нестабильность. В случае же с магией, нестабильность составляет большую ее часть. И именно поэтому волшебство так просто менять, подстраивать под себя, ковать из него все, что душе угодно (хотя на самом деле – не все). Проще говоря, магия – это сырой материал, и для всех жителей Златногорска – вещь обыденная. По сути, магию можно сравнить с кулинарией – готовить может каждый, но только повара делают это в совершенстве. Так что зажечь магический фонарь, как и приготовить яичницу, может любой. И лишь волшебникам или алхимикам подвластно что-то более изящное, хотя вторые обычно взрывают все, что видят.
– Да, да, так оно и есть, – закачал головой Фуст, – но что ТЫ понимаешь под словом «магия»?
– Эээээээ…. Магию?..
– Да, да, все с тобой понятно. Видимо, в таком возрасте вы не придаете этому слову смысла. Так вот, послушай меня, – Фуст перешел на так называемый театральный шепот, – магия начинается с жадности. Не будь жадности, не было бы и магии! И поверь мне, парень, будешь так же жаден, как я, и сможешь создать Эликсир Вечной Жизни или, того круче, Искусственного Человека!
– Не слушай его, – встрял в разговор Бурт, – вечно он несет всякую ерунду только потому, что считает себя гением. А Эликсир Вечной Жизни – сказки…
– Снова ты за свое! – начал ворчать создатель Философского Камня. – Философский Камень реален, и его создал я! Так почему бы не быть и этому треклятому Эликсиру?!
– Эээээ, мне кажется, – попытался разбавить беседу Инфион и тут же поймал на себе два стариковских взгляда, – что тут все зависит от взгляда конкретного человека на магию…
– Хм, – издал звук Фуст, – мудрая мысль! Но я все равно считаю, что жадность – это неотъемлемая часть!
Чайка плавно летела по Златногорским улочкам, и целью ее маленького путешествия был послеобеденный перекус. Она внимательно осматривала улицы своими небольшими черными глазками, пытаясь найти рыбешку покрупнее на одном из прилавков. Но даже самые умные чайки не могут противостоять своему главному врагу – прозрачным стеклам. Потеряв бдительность, бедная птица с грохотом врезалась в окно и свалилась на подоконник, в гущу цветочных горшков. Через несколько секунд, немного покачиваясь, она встала на лапы и взглянула на стекло. За ним был небольшой стол, запачканный чернилами, а на столе лежала газета, напечатанная на желтоватой бумаге. В верху страницы, на которой эта газета была открыта, красовалась напечатанная большими буквами надпись «Сплетник Златногорска». Если бы чайка понимала человеческий, она бы догадалась, что это название газеты. Ниже была другая, более мелкая надпись, которая гласила: «Главный редактор – Денвер». В центре же страницы расположилась огромная зарисовка какого-то магазинчика, а над ней – строка: «Новая карамель от Ля’Сахра! Все, что мы знаем!». Под статьей, написанной более мелким шрифтом, снова пристроилось уже известное чайке имя – Денвер.
Сплетни – это такая штука, которая разлетается по городам со скоростью света. А когда все сплетни печатаются в газете, то скорость их передачи увеличивается в сотни раз. В общем, Денвер сделал невозможное – сплетни в Златногорске разлетались со скоростью, многократно превышающей скорость света.
В небольшом переулке, где пировали густые и отъевшиеся тени, кто-то чиркнул спичкой, облокотившись о кирпичную стену. Небольшое пламя прожгло мрак, как бумагу, и осветило высокую и тощую фигуру. Табачный дым начал подниматься вверх, завиваясь плющом.
Денвер закурил трубку.
Он был тем человеком, до которого сплетни в городе доходили быстрее всего – и это просто невероятно удобно, особенно когда ты главный редактор газеты. Денвер не был в числе «элиты», но благодаря газете его знали практически все, и не просто знали, а знали и уважали. И это дорого стоит, в некоторых случаях – в буквальном смысле. Сейчас же главный редактор просто стоял у стенки и потягивал трубку.
Внезапно, внимание его привлек человек, спокойно идущий по переулку. Денвер многое научился понимать о ком-то, лишь взглянув на него. Правда, такой трюк практически невозможно провернуть с местными. Стало быть, этот – не местный. Вот и чудно, лишний способ заработать денег, а они лишними не бывают.
Человек, привлекший его внимание, действительно был не местным. Звали его Ромио. Одет он был довольно просто, но в тоже время элегантно. Коричневые брюки с кожаным ремнем, легкая белая рубашка, не заправленная в брюки и расстегнутая на две верхние пуговицы, чудесные лакированные ботинки. Блондинистые и слегка сверкающие волосы были аккуратно уложены и немного потрепаны для эффекта. Выглядел Ромио довольно молодо, хотя, забегая вперед – его реальный возраст отличался от внутреннего. Этот самый «не местный» спокойно шагал по переулку, и тут из темного угла к нему поднырнул Денвер. Ромио аж вздрогнул.