Дед Илья и внук Илья
Шрифт:
Илюша молчит.
— А цемент, знаешь, сынок, такая ценная штука на строительстве, просто незаменимая! Он же блоки друг с другом скрепляет. Без него города не выстроишь. На любой строительный участок приди, обязательно увидишь — стоит запасной ящик с сухим цементом! Ты только подумай, твой подарок не станет дожидаться, пока выстроят город, нет! Он сейчас же, завтра примет участие в строительстве. Ну как, согласен?
— Завтра? — Илюша поднял лицо, и Платов Второй увидел его загоревшиеся радостью, полные нетерпения глаза. — Да, да, я согласен! —
Домой они шли весело. Всю дорогу по очереди толкали ногами сосновую шишку, как будто футбольная тренировка. А когда шишка улетала с дороги в бурьян, они кричали «аут», назначали друг другу штрафные удары. Вместо ворот Илюша ставил две свои сандалии, и Платов Второй три раза забил с семи метров отличные голы. А Илюша забил трёхметровый.
Дома баба Таня кормила их ужином, потом они вместе умывались, а на ночь Платов Второй забрал Илюшу спать к себе в горницу. И сам — вот удивительное дело! — тоже лёг спать рано и заснул даже быстрей Илюши.
А Илюша ещё немного полежал на своей раскладушке. Он слышал, как совсем близко дышит отец, глядел, как ровно подымается его грудь, видел его большую сонную руку поверх одеяла. Как всё-таки хорошо устроено всё на свете. Вот они, отец с сыном, теперь живут вместе, в одной комнате. И, уже засыпая, он подумал: «Конечно, пусть будет ящик для цемента, который самый незаменимый материал на стройке. Ведь это в тысячу раз лучше, чем быть просто будкой и стоять на площади среди многих тележек, которые тоже торгуют мороженым».
Глава 18. Дорога
И вдруг кучевые облака, которые белыми стогами стояли над лесом, полезли вверх, толкаясь и громоздясь, вал за валом. Сперва они лезли белые, нарядные, просвеченные солнцем. Потом они заслонили солнце и, закрыв ясное голубое небо, сами потускнели. Они привели вслед за собой тучи, и серая пелена низко нависла над Старой Узой.
Долгий, обложной дождь застучал по листьям, по крышам. Дороги раскисли. Они стягивали с ног у людей калоши, налепляли на сапоги тяжёлые подушки грязи. А дождь всё шёл и шёл который день. Земля досыта насосалась влаги и больше не хотела пить. Вода теперь стояла в каждой рытвине, в размытых дорожных колеях.
В такую непогоду работать на стройке трудно. Дождь заливает траншеи, где рабочие прокладывают трубы. Мокрая земля оползает со стен котлованов. Цемент портится. Да мало ли всяких бед может понаделать дождь, который льёт уже целую неделю не переставая. А работы идут день и ночь не останавливаясь.
Поэтому Платов Второй теперь часто остаётся ночевать в конторе на строительной площадке.
А дома стало пусто. И вечер, казалось, наступал раньше. Тучи темнили белый день, и баба Таня зажигала свет. Даже куры с полудня забирались в сарай на нашест, думали — сумерки.
В один такой хмурый день, уже под вечер, баба Таня вязала носки, а Илюша рисовал зубастые экскаваторы и краны. Вдруг кто-то стукнул калиткой, пробежал по кирпичной дорожке. Илюша вышел в сени. Таиска! Она испуганно моргала мокрыми
— Илюша, выходи скорей! За Бурым отвалом гружёные машины никак в гору не въедут, буксуют. Они, знаешь, эти огромные камни везут, из которых дома складывают!
— Блоки! — охнул Илюша. Он сразу вспомнил ночной телефонный разговор бати.
— Туда все ребята побежали! — торопила его Таиска.
Да он уж и сам быстро натягивал сапоги.
— Что не заходишь, Таиска? — спросила из комнаты баба Таня. — Или что случилось?
— Не говори ей! — шепнул Илюша. — А то не пустит.
— Просто я за Илюшей пришла, погулять, — ответила Таиска.
— Какое ж гулянье? Дождь льёт, — сказала баба Таня. — И поздно.
Илюша отрицательно замотал головой. Таиска сразу его поняла.
— Ничего не льёт и не поздно! — ответила она. — Все ребята побежали гулять, и даже далеко, к Бурому отвалу… — Тут Таиска прикусила себе язык, потому что Илюша толкнул её под локоть. Ведь она чуть не проговорилась!
— А, вот что! К Бурому отвалу? — переспросила баба Таня, и ребята услышали, как она отодвинула стул, наверное, встала.
И тогда они поскорей выскочили на крыльцо.
Ноги скользили в размытых колеях. Из травы с чавканьем вылетали брызги. У Бурого отвала мокрые шлачки заскрипели под их подошвами. Илюша и Таиска обогнули гору и, запыхавшись, выбежали на каменистую дорогу, ещё недавно заросшую бурьяном, — дорогу, которая вела наверх, в Новый город.
Сейчас по ней бежали чёрные потоки грязи. В дождливой мгле неподвижно стояли под горой три тяжело нагруженные машины. Дождь барабанил по крышам кабин. В кузовах мокрые бетонные блоки были похожи на огромные детские кубики, забытые под дождём великаньим ребёнком.
Но нет, это были не игрушки! Там, наверху, блоков дожидались рабочие-монтажники, и крановщики, и начальник строительства Платов Второй.
Кусты вдоль дороги затрещали, зашелестели, из них вылезли староузские мальчишки с мокрыми охапками веток. И стали бросать их под колёса. А водители грузовиков, в вымокших ватниках, топориками валили молодые деревца, бросали их поперёк дороги.
— Ладно, пока хватит! — сказал шофёр первой машины и, обтирая мокрую бритую голову, полез в кабину.
Молодой шофёр, в кепке козырьком назад, захлопнул за ним дверцу.
А третий шофёр, усатый, глянул на ребят и скомандовал:
— А ну, геть отсюда!
И все сразу полезли за кювет, на пригорок.
Взвыл мотор, грузовик дёрнулся. Фонтан грязи вырвался из-под заднего колеса.
— Давай ещё! Жми, друг! — кричали шофёры и, чтобы помочь машине, упирались в кузов руками и плечами.
Но колёса прокручивались впустую. Они буксовали в жидком месиве, им не во что было упереться.