Дедушка и внучка
Шрифт:
— Бедный мой голубчик, — прошептала она.
— Ты сделаешь то, что тебе приказано, правда, дорогая?
— Поцелуй меня, тетушка, и не делай такого расстроенного, печального лица; это беспокоит и огорчает меня.
Доротея наклонилась и поцеловала Дороти. Ей хотелось попросить племянницу еще раз нарвать в саду цветов, чтобы оставить их на плоском камне, но она побоялась. После ее ухода Дороти отправилась бродить по саду.
Заметив девочку, Карбури с облегчением вздохнул: «Она действительно милое дитя, — умилялся он про себя. — Когда ей скажешь что-нибудь прямо, она на редкость послушна. Ну, теперь, может быть, я могу отдохнуть немного. Мэри сидит в швейной комнате, и никто не будет надоедать мне. По правде говоря, я порядочно устал!»
Дороти неторопливо пересекала сад. Тетя Доротея прошла здесь за полчаса до нее. Девочка не надела шляпу, она никогда этого не делала, когда выходила во двор или в сад. Белое платьице было чистым, без одного пятнышка, густые темные волосы падали на плечи и доходили почти до талии. Маленькое серьезное лицо было задумчиво.
Шаг за шагом, сама не замечая того, она приблизилась к изгороди, которая отделяла сад Сторма от ближнего леса, и через мгновение оказалась уже в чаще. Кролики всех цветов так и мелькали перед ней: белые, черные, белые с черными пятнами, коричневые! Высоко подняв коротенькие хвостики, они при ее приближении разбегались в разные стороны. Дороти смотрела на зверьков глазами, полными любви и восхищения, и продолжала идти вперед. Вскоре она очутилась в той части леса, которая вела к домику Персела.
До жилища лесного сторожа было далеко, но девочка стремилась к известной цели, а это поддерживает бодрость сердца и духа таких созданий, как Дороти.
В дом лесника она пришла как раз в то время, когда миссис Персел накрывала стол для чая. В комнате было прохладно, входная дверь была открыта. Дороти вошла, не постучав.
— Это я, жена! — сказала она, перейдя сразу к делу: — Как здоровье Бенни?
Миссис Переел вздрогнула, потом поклонилась, и кровь бросилась ей в лицо.
— Ах, это вы, моя дорогая, — радостно засуетилась она. — Я сначала вас не узнала. Не хотите ли присесть?
— Я не могу задерживаться надолго, жена, я пришла за Бенни.
— Ему гораздо лучше, даже можно сказать, он совсем здоров. Персел хотел отнести его к вам завтра или на днях.
— Если вам все равно, я возьму его теперь. Он мне нужен для дедули. Видите ли, мой дедушка очень нездоров, и я думаю, Бенни займет его больше всего на свете. Пожалуйста, дайте мне его.
Миссис Персел прошла в угол комнаты, пошарила в клетке и вынула оттуда совершенно здорового на вид кролика.
— Вы не донесете его на руках, моя дорогая.
— Ну, так посадите Бенни в корзинку, — предложила Дороти. — Ах, какая прелесть, ах ты, мой маленький голубчик! Я так вам признательна, жена, и, пожалуйста, передайте спасибо мистеру Перселу! Нет, благодарю вас, я не могу остаться у вас на чай. Мне очень жаль, но я не могу, потому что моему дедуле нужен Бенни.
Через минуту маленькая Дороти двинулась из лесного домика в обратный путь, держа в руках корзину. В Сторм она вернулась очень усталая. Ей было жарко, личико горело, но она, не останавливаясь, прошла в дом.
Повсюду стояла неподвижная тишина жаркого летнего дня. Мэри в швейной комнате приводила в порядок платьица маленькой мисс. Туалетов было много, целые дюжины, один нежнее, милее и красивее другого. Мэри размышляла, что будет, когда девочка вырастет из всех этих нарядов, и сумеет ли мисс Сезиджер сшить ей столь же элегантные платья. Потом мысли служанки перешли на мисс Доротею, и она начала раздумывать, что скрывает старая дева. Мэри было известно, что мисс Сезиджер опять в одиночестве ушла в лес и, если прогулка продлится как в прошлый раз, еще не скоро вернется. Зачем она пошла туда?
Мэри не беспокоилась о том, чем занята сейчас маленькая Дороти. Она точно знала, что оба садовника, совершенно очарованные непосредственностью и веселым нравом Дороти, с удовольствием присмотрят за малышкой. Старый хозяин приказал никому, кроме Карбури, не входить в свою спальню, поэтому Мэри чувствовала себя совсем свободной. Она работала, но игла двигалась все медленнее и медленнее, наконец, разморенная летним теплом и восхитительной тишиной, служанка задремала.
Крепко спал в буфетной и утомленный Карбури, но сэр Роджер бодрствовал. Он лежал на спине, неподвижно глядя прямо перед собой. Окружающая тишина странным образом лишь раздражала его. Яркий поток солнечного света вливался в комнату через окно и слепил больного. У старика не было сил сдвинуться с места, и солнце своим жаром лишь усиливало его лихорадку. Рядом с кроватью стояла нетронутая тарелка с кашей. Сэру Роджеру, конечно, и в голову не приходило потратиться на доктора. О да, завтра он поправится и будет таким же, как всегда. Однако тишина и жара совсем изнурили его.
Вдруг своим чутким ухом (на самом деле он нисколько не был глух) сэр Роджер уловил легкие шаги в просторной, выложенной плитами передней. Сердце забилось немного быстрее. К его комнате приближались мелкие, но твердые и уверенные шаги. Сердце старика забилось еще быстрее. Он мысленно возмутился: «Если только Карбури нарушил данное слово и если этот ребенок…»
Но какие бы ни были у него намерения по отношению к Карбури и к ребенку, они разлетелись в пух и прах, когда рядом зазвенел светлый нежный голосок:
— Эй, дедуля, я сегодня прелесть какая умница и принесла тебе моего Бенни. Поиграй с ним.
Дороти, по обыкновению, словно ветер ворвалась в комнату, стукнув корзинкой с кроликом о деревянный косяк двери.
— Вот и я, дедушка!
Дверь осталась широко распахнутой, создав весьма ощутимый сквозняк. Движение воздуха принесло облегчение разгоряченному лихорадочным жаром пожилому человеку, но он решил, что не должен показывать этого.
— Закрой дверь и уходи, — проворчал он. — Я говорил Карбури, чтобы меня не беспокоили. Разве он забыл тебе это передать?
— Не знаю, — Дороти хитренько прищурилась. — Не помню точно. Может быть, говорил, а может быть, и нет.
Она вернулась к двери, притворила ее, при этом оставшись в комнате.
— Уйди, Дороти, я нездоров и не могу разговаривать с тобой.
— Мой бедненький, бедненький, — нежно прошептала Дороти. — Неужели ты действительно думаешь, что единственная внучка бросит тебя одного в этой жаркой, душной, неуютной комнате? Неужели ты действительно считаешь, что она такая?
Дороти подошла близко к кровати и внимательно вгляделась в покрасневшее от лихорадки старое лицо.