Дедушкины рассказы
Шрифт:
Предисловие
Дорогие читатели! Я очень рада, что мне удалось напечатать эту книжку – книгу мемуаров моего дедушки Комарова Михаила Ивановича. Дедушка был невероятно интересным человеком, и вы, безусловно, в этом скоро убедитесь.
Родился Михаил Иванович в 1929 году в селе Дворянском Кузоватовского района Ульяновской области в простой крестьянской семье. В своих рассказах дедушка подробно описывает свой детский быт и приключения – даже и не верится, что так когда-то было. Его отец и старший брат прошли войну – и эти истории вы тоже прочитаете. После школы дедушка получил высшее лесоинженерное образование и по распределению поехал в Сибирь, где и работал по специальности, не переставая узнавать новое и наблюдать за людьми, разными и интересными.
Неугомонная душа его никогда не могла оставаться спокойной! Дедушка был
К сожалению, дедушка погиб очень рано, в 66 лет, но, к великому счастью, он оставил нам, потомкам, бесценное наследство – свои мемуары. Это живая история, которую сейчас уже и не найти ни в какой Википедии, но которая теперь сохранится в наших сердцах и в этой книге.
Мне, конечно, пришлось немало повозиться, чтобы перевести записи в цифровой вид, но это было очень приятное и познавательное занятие. В моем распоряжении были как собственноручно дедушкой написанные материалы, так и те, которые уже были напечатаны на печатной машинке под его руководством почти тридцать лет назад:
Рисунок 1. Фото из личного архива.
Рисунок 2. Фото из личного архива.
Но на самом деле я была бы готова потратить еще кучу своего времени на новые дедушкины истории, если бы мне представилась такая возможность.
Так что приглашаю вас к прочтению рассказов и историй, полных жизненной правды, лукавого юмора, ну и конечно, немного добрых поучительных выводов тоже найдется. В мемуарах дедушка в основном описывает себя под именем Алексея Воронкова, но изредка говорит и от своего имени.
Рисунок 3. А эта фотография с дедушкой – одна из моих любимых. Мне тут 4 года, а дедушке – 50 (фото из личного архива).
Мария Байгильдина (в девичестве – Комарова).
2023 год.
Детство
1. В старом домике
Домик, в котором вынянчили Лёшеньку Воронкова, он помнил не очень ярко, смутновато. Это был небольшой домик с шатровой крышей. Стоял он вдоль улицы и двумя оконцами смотрел на неё.
К нему пристроены просторные сени. Двор же был большим и просторным. Его противоположная от домика сторона была накрыта соломенной поветью 1 . Застрельщицей приобретения домика выступила мать Лёшеньки Татьяна Григорьевна. После свадьбы молодые люди Таня и Ваня жили в доме невесты, у Ивановых. Григорий Прокофьевич – отец Тани – был строгим и вспыльчивым человеком. В припадках гнева он упрекал молодых, что они живут на его шее. Таню эти попреки очень тяготили, и она мечтала как можно быстрее обзавестись собственным домом.
1
Поветь – помещение под навесом на крестьянском дворе.
Они с молодым мужем подкопили деньжонок и купили этот домик. Он был очень старым и покосился. Дом состоял из одной общей комнаты, большой русской печи и чулана-кухни. Русская печь стояла справа от двери и занимала почти четверть дома. Перед челом печи был маленький и чулан-кухня. Он от общей комнаты отделялся подтопком и ситцевой занавеской, закрывавшей вход. В чулане мать готовила пищу, хранила посуду и хлеб. Слева от двери стояла деревянная родительская койка, сколоченная самим хозяином дома. Впереди у третьего окна стоял колченогий стол в окружении четырёх табуреток. На столе всегда красовался большой белый тульский самовар. В левом верхнем углу были укреплены три иконы. Одна из них – небольшая – изображала благословляющего Иисуса Христа. На втором была Божья мать с младенцем на руках. В комнате слева под окнами вдоль стены стояла длинная скамейка, на которую сажали всех приходящих в дом. Под иконами также в углу на табуретке находился чёрный граммофон с большой трубой. Лёшенька часто подходил к граммофону и всегда заглядывал в его трубу. Он всё время хотел увидеть маленьких человечков, поющих в трубе, но ему увидеть их так и не случилось. Граммофон неожиданно куда-то исчез, так как Лёшин отец по случаю выпивки его сильно избивал. Вот в таком домике Лёшенька рос до семи лет.
Рисунок 4. Комаровы Татьяна и Иван (слева) (фото из личного архива).
Согласно метрической записи Лёша Воронков родился 28 февраля 1929 года. По рассказам матери Лёшенька до полугода или несколько больше рос сильно крикливым и плаксивым. Особенно он долго плакал по ночам. Родители качают, качают люльку с младенцем, устанут, заснут и перестанут качать. А младенец не унимается и продолжает реветь. Его плач не выдерживает слепой дедушка Гаврила. Он, кряхтя и охая, ощупью слезает с печи и принимается качать внука. Качает и потихоньку ворчит на его родителей за их бездушное отношение к ребенку. Дедушка качает зыбку, а внук всё ревёт и ревёт. Гаврила устает от качания зыбки, молча забирается на печь. Там он от усталости быстро засыпает, а внук всё продолжает плакать. Наконец, вдоволь наревевшись, под утро и Лёшенька засыпает, наверное, тоже от усталости из-за рёва.
Дедушка Гаврила был уже очень старым, он успел ослепнуть, и ему было очень трудно слезать с печи и вновь залезать на неё. Дедушку Гаврилу Алексей Воронков не помнит.
Себя Алексей помнит с того момента, когда он сильно болел дизентерией. Запомнил он свои частые выбегания во двор. После необходимого действия он подходил к большому рыжему петуху и худенькими ручонками хлопал его по спине. Петух почему-то не старался убегать. С этим петухом Алексей вспоминает соломенную кровлю сарая, его забор из горбыля. Улицу перед домиком помнил очень плохо. Видимо, играли на ней мало.
Хорошо Алексей запомнил сени. Они были просторные, площадью с домик. Летом в сенях днём отдыхали, а ночью спали. Болезнь дизентерией он запомнил из-за одного эпизода или злой шутки, сделанной его старшим братишкой Колей. Все дни и ночи Лёшенька лежал в сенях. Рядом с его постелью стояла большая кружка с водой. Но по случаю болезни он часто выбегал по своей нужде во двор. Никого из взрослых дома не было. Отец Леши со своей тракторной бригадой трудился на полях какого-то дальнего села. Мать работала в поле. Брат Коля играл на улице со своими сверстниками, но часто забегал в дом и оттуда выходил с оттопыренными щеками, как хомячок, набивший своей защечные мешки зерном про запас. Проследить за Колей было некому. Домовничали самые младшие братья. Старший брат Саша жил в тракторном отряде у отца.
Рисунок 5. Татьяна с детьми, 1930-е годы (фото из личного архива).
Вечером из поля вернулась их мать, Татьяна Григорьевна. Поставила самовар, собралась поужинать и попить чаю. Но она не нашла конфеты, припрятанные ею от детишек, а они-то были самыми дешёвыми, карамельки-подушечки. Мать сильно расстроилась из-за пропажи конфет и начала допытываться, кто из двоих её детей съел конфеты. Сынишка Коля всё свалил на младшего болевшего Лешеньку. Дескать, Коля весь день играл на улице и конфет не брал, а братец на улицу не выходил, он все конфеты съел. Мать больно отлупила больного сынишку, а тот вообще не знал, где мать прятала конфеты. Они, оказывается, лежали на подтопке, и их Лёша достать никак не мог. На это у него не хватило бы силенок. Он и так еле успевал выбегать во двор и спускаться только с двух ступень крыльца. Татьяна Григорьевна попила кипятку и немного успокоилась. Постепенно она поняла, что малого отлупила совершенно напрасно. Она поплакала у постели Лёши и сильнее проучила старшего Колю за его враньё, за возведенную напраслину на болевшего брата.