Дедушкины рассказы
Шрифт:
– Огурцы наши, общие, почему же я их не могу брать, когда захочу?
Алексей пытался ему объяснить:
– Верно, они общие, наши с тобой. Но вчера мы уговорились брать их только вместе, и одному из нас присваивать их нельзя. В огород мы лазили вместе, и есть их должны тоже вместе, вдвоём и решать, что делать с ними.
Но Витька не понял доводов друга. Лёша вернулся к оставшимся огурцам. Утолил ими свою жажду. Он решил с Витькой Гордеевым больше совместных дел никогда не предпринимать, разрушил землянку и в другом месте выкопал новую, более глубокую и более просторную и улучшенной планировки. В ней сделал потайную нишу. Никому из своих друзей новую землянку Лёша не показывал. Она была от посторонних глаз укрыта зарослями крапивы, лопухов
Всегда у русских подростков просыпается инстинкт разрушения того, чего сами не способны соорудить. Им очень досадно, что кто-то другой умеет делать лучше, поэтому они и стараются разрушить у соседа то, чего не имеют у себя.
В одно лето Лёша Воронков с Сашей Постниковым в кустах на небольшой полянке из хвороста сделали плетневой шалаш. Играли они в нём несколько недель. Иногда там курили сухие ивовые листья и отдыхали от обеденного зноя. Если удавалось наловить огольцов и пескарей, то у шалаша варили уху. С коромысловских полей приносили охапки зелёной чечевицы и ели в его прохладе. Друзья привыкли к шалашу настолько, что в нём играть им стало скучно, и они решили его сжечь. Хворост и его листья хорошо просохли. Пламя от сгоревшего шалаша взметнулось высоко. Ветер унёс лёгкие сгорающий листочки, и от шалаша осталось большое пепельное пятно на зеленой полянке. После этого друзья шалаш в кустах не сооружали.
12. Пожар в штанах
В довоенные годы в Дворянском детворы было очень много. В большинстве своём дети были свободолюбивыми. При колхозном периоде жизни деревенские родители своих детей трудиться на колхозных полях не заставляли. Должны же они были осуществить лозунг Советской власти: "Детям – счастливое детство!". При селе действовала четырехлетняя начальная школа. Хочешь – учись, не хочешь – тоже заставят учиться. За детишек думали дяди и тёти. Во время летних каникул большинство детей занятия себе находили сами и по своим желаниям.
За речкой Свиягой были густые заросли ивняка. Среди них разливались небольшие мелкие озёра. Ребятня и взрослые почему-то называли их болотом, хотя в них никогда и никто не утонул. В особо жаркие летние месяцы эти болота высыхали. В благоприятные годы на них вырастали густейшие заросли камыша, тростника, осоки и трескуна. Эти все травы на сено не годились, да и без них в такое благодатное лето все запасали хорошего сена вдоволь скоту на всю зиму, только не ленись косить траву.
Наступила осень. За ней спешила зима. Речка и болото покрылись льдом. На его поверхности осталось много пожелтевших высохших болотных растений – камыша, тростника и трескуна. Трескун – это, видимо, местное название болотного хвоща. Он имел высокий круглый членистый стебель игольчатого вида. Стебель венчиками разделён на отдельные участки. Если резко нажать пальцем этот венчик, то послышится короткий хлопок – треск. Может, поэтому местные жители и назвали эту траву трескуном. Сено из него скот поедал очень неохотно и только в жестокую бескормицу, так как поверхность этой травы очень скользкая, и животным пережевывать её было очень трудно. Поэтому это трава обычно засыхала на корню, умирая своей смертью.
В один ноябрьский вечер группа пацанов решила посидеть у костра на льду болота. Из сухого трескуна, камыша и тростника прямо на льду среди болотных кочек ребята развели костёр. Они натеребили пучки сухой травы и на них расселись вокруг костра. Сухой трескун действительно горел с треском. Из костра часто вылетали искры. Большинство их улетало в поднимающемся дыме. Некоторые из них падали на ребят. Они их быстро стряхивали. Все грелись, болтали, кто во что горазд. Иногда от ярких вспышек в костре дети ладонью закрывали глаза. За их спинами стояла темнота.
В самом интересном моменте беседы один пацан Коля Арсентьев по прозвищу Корень заводил носом и многозначительно выговорил:
– Ребята, кто-то горит, пахнет горелой тряпкой!
Он повозился на своём пучке травы и поудобнее уселся. Дым от тлеющего материала из хлопка и льна очень характерен, и нос не пропустит его мимо себя. Все обнюхались, даже встали, отряхнулись и осмотрелись. Никто ни на ком огня не обнаружил. А Корень сидел спокойно, не встал и не осмотрелся. Через очень малое время Корень, глядя на костёр, тревожно произнес:
– Ребята, кто-то горит!
Все сидящие у костра, за исключением Корня, поднялись и с повышенной дотошностью осмотрелись и обнюхались. Тлеющей одежды опять ни на ком не обнаружили. Ребята дружно принялись упрекать Колю Арсентьева за напрасное их беспокойство. Корень на слова ребят никак не отозвался и продолжал спокойно сидеть на своём месте. Опять все уселись вокруг костра. И тут вдруг Корень с криком боли вскочил со своего места и руками схватил себя между ног и проделал это так бурно, что на это не всем ребятам было удобно смотреть. Корень кричал совершенно нечленораздельно, топал ногами на льду, а ребята с громким хохотом смотрели, как из его брюк вытряхивались искры. Спереди вся ширинка его брюк стала дырой снизу до ремня. Оказалось, горел тот, кто настойчиво предупреждал всех об огне.
И тут все враз присутствующие пацаны буквально попадали от смеха. Они хохотали и катались по льду, а Корень хватал снег и горстями сыпал его на горевшие брюки. Ребята в этот вечер насмеялись вдоволь и долго потом не могли без смеха вспоминать про тот случай. Ведь когда у Коли Арсентьева брюки тлели маленьким пятнышком и не прижигали его тело, дым понемногу поднимался к его носу. Ощущая этот дым, он думал, что горит кто-то другой, только не он сам.
13. По чужим огородам
Село Дворянское основано примерно при царе Петре Первом. Это время определялось по самым старинным монетам, найденным на местах снесенных старых домов. До революции село было крупным торговым пунктом. Дважды в год, зимой и летом, организовывались ярмарки. На эти дни в село наезжала уйма подвод. Они размещались по заезжим домам, а им был каждый второй в селе. Под огороды не оставалось и места, всё занималось под крытые надворные постройки и под кладовые-склады. Сама земля была непригодной под бахчевые и садовые растения. Население села приучилось торговать и обслуживать торгующих и покупающих. Между базарными днями работали в поле. Большинство населения, особенно из удельного конца, огородов не имело и выращивать зелень не хотело. Всю зелень покупали на базаре. А детворе всегда хочется поесть моркови, зелёного лука, огурцов и помидоров, дынь и арбузов. А их часто не было у родителей. В детские годы Лёши Воронкова базары стали беднеть, а у его родителей денег никогда не имелось. В колхозе на трудодни рубли не выдавали. Поэтому желание поесть овощей и фруктов дети удовлетворяли за счёт зазевавшихся продавцов за прилавками и огородов Отрады, иногда и своих односельчан.
Однажды Лёша шнырял по рынку, высматривая, где что плохо лежит. Это происходило до войны, и ему было не более семи-восьми лет. Он увидел у одной отрадненской тётки прекрасные спелые дыни. Лёше нестерпимо захотелось поесть такой дыни.
Много не раздумывая о последствиях, схватил одну продолговатую жёлтую дыню и помчался прямо по дороге от рынка со скоростью, на которую были способны его ребячьи ноги. Тётка с криками бросилась за ним, он от неё. Так один за другим и бегут по дороге. Тётка была ещё молодая и стала поджимать вора, но он дыню не бросал. Тут, на его беду, по дороге глубокий песок, он споткнулся и упал. Дыня выскочила из его рук и разбилась, разлетевшись на несколько кусков. Женщина остановилась, всплеснула руками и запричитала над остатками дыни, обвалявшимися грязным песком. Ловить шпану она не стала. Теперь-то с него взять нечего! Своим неожиданным падением Лёша хотя и лишился дыни, но и спасся от погони разъярённой тётки. Спасибо и на этом.