Деды и прадеды
Шрифт:
В тот же миг первый космический корабль, над которым больше не довлело ничто: ни Земля, ни самое Солнце, ни законы германского физика Кеплера, ни тем более положения релятивистской теории, она же теория
Именно так, и никак иначе – уж во всяком случае не так, как об этом с помпой возвестило на весь мир CNN – выходцы с Земли впервые высадились на Проксиме. И первыми космонавтами, достигшими чужой звездной системы, были русские.
А вы говорите: Стив Андерсон, Стив Андерсон!..
По счастью, и Базаров, и его приятель остались живы и почти невредимы, отделавшись только легкими ушибами.
– Ну, ты успел заметить, какая она, Земля? – спросил Аркадий своего друга, когда тот, отплевываясь и потирая ушибленный бок, выбрался из-под груды обломков.
– А черт его знает! Вроде круглая.
– Выходит, не зря мы с тобой летели сюда, рискуя жизнями?
– Выходит, не зря…
С тех самых пор Павлу Петровичу Кирсанову, когда он безоблачной летней ночью выходит прогуляться по саду, выгуливая возобновившуюся бессонницу, слышится порой чей-то смех. Ему кажется, что этот смех идет откуда-то сверху, то ли с верхушек деревьев, раскачиваемых ночным теплым ветром, то ли с видимых в просветах меж ветвями звезд, блиставших особенно ярко в это время года.
Обычно ему удается уговорить себя, что это всего лишь залетевшая из лесу маленькая птичка-пересмешник, разбуженная посреди ночи, спросонок начинает вспоминать что-то, подслушанное давно, но иногда… Иногда он узнает в смеющемся Евгения Базарова. И надеется, всякий раз надеется, что этот его смех станет последним.