Дефект бабочки. Другой мир
Шрифт:
Я буквально онемела. Ветер и эльфы вышли из комнаты, Даэлин победно улыбался. Когда их шаги затихли в конце коридора, Лис повернулся ко мне:
— Ира, ты собиралась ему отказать?
— Конечно! Учитель, я не понимаю, почему вы согласились? Вы же сами говорили, что маги на вес золота?
— Так-то оно так, но ты хорошо знаешь обычаи эльфов?
— Что-то знаю.
— Вот именно, что-то. Отказ без уважительной причины считается оскорблением всего рода. Ты хочешь рассорить Рондан с Домом Бабочки? Или у тебя есть уважительная причина?
— Да, есть — я его
— Это не причина. Вот если бы у тебя был жених, или, к примеру, Даэлин был бы незнатного рода…
— И что мне теперь делать? Я не собираюсь за него выходить, заявляю сразу!
— Прежде всего, успокоиться. Сейчас ему отказать нельзя. Да, да не кривись. Он конечно тоже хорош. Такие дела сначала оговариваются наедине без свидетелей, а то, ишь ты.
Лис прошелся по комнате, задумчиво посмотрел на шкаф.
— Все еще может измениться, — словно бы про себя произнес он. — Еще неизвестно как к этому отнесутся его дед и брат старший. Может им самим извиняться придется за скоропалительное-то предложение. Так что вот — глазки долу, и молчок. Говорить буду я. А там посмотрим.
Мне это дико не понравилось. Только если он прав, и мой отказ сочтут дипломатическим демаршем, по головке меня не погладят.
— А если я все-таки ему сейчас откажу?
— Извини Ира, но твой отказ ни на что не повлияет. Можешь проверить, если есть желание выглядеть глупо.
Вот как — мое мнение никого, оказывается, не интересует. Ну ладно, мы еще посмотрим.
В кабинете Лис предложил мне и Даэлину сесть. Таниэль и Ветер стояли рядом. Все уже немного пришли в себя, хотя Ветер все еще удивленно поглядывал на князя, а Таниэль смотрел в пол и хмурился. Но хмурился он как-то странно. Мне показалось, что он не столько недоволен, сколько озабочен и решает сложную задачу.
— Господин Иннэ, я должен задать вам несколько вопросов. Надеюсь, вы не против?
Даэлин наклонил голову.
— Ваш возраст — двадцать восемь лет. Вы совершеннолетний?
— Да. Господин Д'Айн может это подтвердить.
Таниэль кивнул.
— Опекуном моей подопечной является Ароник VII, благослови боги его годы. Наш король очень ответственный опекун и хочу вас сразу предупредить — если он даст свое согласие, то наверняка будет настаивать на брачном договоре.
Таниэль поднял голову и внимательно взглянул на учителя.
— Я в этом не сомневался, — заявил Даэлин.
— Я рад, что вы хорошо понимаете всю ответственность принимаемого решения.
— Господин Лис, я никогда не совершаю необдуманных действий.
— Не сомневаюсь. Я завтра же извещу его величество о вашем предложении. Но в свою очередь, необходимо, чтобы и вы заручились согласием вашего деда.
— Я сразу пошлю гонца к деду и брату.
— Прекрасно, — Лис откинулся на спинку кресла. — В таком случае, господа, будем считать предварительную договоренность состоявшейся. Однако пока прошу об этом никому не говорить. И с этого дня господин Даэлин можете навешать нас в любое время.
— Благодарю вас. Что-ж, время позднее и нам пора.
— Ира, проводи гостей.
У дверей я все-таки не выдержала:
— Даэлин, почему ты не поговорил со мной вначале? Неужели мое мнение для тебя ничего не значит?!
— Прости меня, я просто не успел. Подумай сама — врывается твой учитель, а у тебя в комнате двое чужих мужчин, ночью. Моим долгом было защитить твою репутацию.
Ой, боже мой! Репутацию он мою защищал, оказывается. Да никому бы Лис ничего не сказал, ну мне бы только мозги прополоскал.
— И потом, — продолжал эльф. — Если бы я тебе не нравился, ты бы со мной не целовалась. До скорой встречи.
Он улыбнулся и вышел. Удивительно, какие неверные выводы могут делать некоторые из совершенно незначащих событий. Или он мне все-таки нравится? В любом случае, не настолько, чтобы замуж выходить. Я вернулась в спальню и села на кровать.
— Тим, Гриня, выходите.
Они выскочили из шкафа, как из горящего дома. Для полноты эффекта за Тимом, зацепившись за сапог, тащилось мое перемятое платье. Некоторое время они с Гриней его отцепляли, потом Гриня, причитая о погубленных рюшечках, пристраивала его снова в шкафу, а я с болезненной усталостью наблюдала за ними. Голова разболелась окончательно.
— Ира, так ты теперь невеста! — повернулась ко мне девушка и восторженно на меня уставилась.
— Получается так, — вздохнула я. — Только пока об этом никому ни слова! Государственная тайна.
— Конечно, конечно, — она закивала головой. — Ой, а как вы жениться будете? Платье по нашей моде будет или эльфийское?
Ох, я сейчас умру, только вот решу от чего — от смеха или от огорчения. Платье, надо — же. Глобальный вопрос, можно сказать судьбоносный.
— Так, ребята, я очень устала, давайте все вопросы завтра — три часа ночи все-таки. Тим — вылезай в окно и забери лестницу. Положи ее где-нибудь в саду. Гриня я спать ложусь.
Друзья засуетились, поняв, что мне действительно не до них. Тим отправился к себе. Гриня помогла мне снять платье и я наконец осталась одна.
На следующий день, после завтрака Лис позвал меня с собой в кабинет. Своей дочери о ночном происшествии он ничего не рассказал. Выбитую дверь, всю ночь простоявшую прислоненной к стенке он объяснил собственной паранойей — мол, что-то ему привиделось, вот он и прибежал ко мне. Диная ужасалась и пеняла ему за то, что он — «испугал ребенка! Девица, ночью почивает и вдруг такое! Так и заикой можно сделать». Учитель бормотал себе под нос что-то вроде — «ее, пожалуй, сделаешь, как бы самому не сделаться».
В кабинете он отпер ключиком ящик письменного стола и достал оттуда маленькую серебряную, покрытую червленым рисунком, чернильницу.
— Вот смотри Ира, на эти чернила наложено заклинание передачи писем на расстояние. Нужно представить того кому хочешь отправить письмо и начать писать. Ты заметила, что у меня всегда на столе лежит стопка чистых листов бумаги? Вот сейчас я представлю королевского секретаря и напишу письмо на имя его величества. После того как поставлю свою подпись текст появиться на чистом листе у него на столе, в такой-же вот стопочке. А здесь соответственно исчезнет.