Дефицит белка
Шрифт:
Женщина заснула, а я все смотрел наружу — туда, где оставалась оранжевая полоска от севшего солнца. В последнее время я стал замечать, что мне нравится просто смотреть вдаль, окаменев. То ли организм пытался отдыхать от дневной беготни по тайге, то ли вид из нашей пещеры действительно был очень красивым. А может, я по привычке ждал, что что-то произойдет или изменится — появятся цивилизованные люди, зажгут костры, принесут инструменты…
Раздался свист и мелькнула тень. Я вздрогнул, хотя понимал, что ни одна саблезубая сюда не поднимется. Но тень была маленькая. Влетев в пещеру, она липко
Я не успел понять, что произошло. За моей спиной взлетела тень. Что-то просвистело. Удар — и по пещере загрохотал катящийся камушек, а в углу уже билась жабка с переломанными крыльями.
Моя женщина мягко поднялась, не глядя схватила жабку, свернула ей голову, насадила на прутик и опустила на догорающие угли. И снова легла рядом, не сказав ни слова. Мы вообще мало разговаривали. И хоть она неплохо выучила мой язык, и я выучил несколько ее гортанных слов, но мы оставались очень разными, и тем для бесед у нас не было.
Мне показалось, что она снова заснула, но вдруг я услышал:
— Расскажи детство.
— Что? — повернулся я.
— Расскажи детство, — повторила она, переворачивая зарумянившуюся жабку.
— Детство… — Я лег поудобнее, положил кулак под голову и уставился в темный потолок пещеры, бархатный от клочьев копоти. — Я тебе уже рассказывал много-много раз. И про детство, и про дедушку, и про школу с колледжем, и как я попал сюда. Ты уже хорошо знаешь мой язык, расскажи что-нибудь сама?
Она молчала.
— Откуда твое племя? — спросил я.
— Мы жили здесь всегда.
— А откуда вы появились?
— От богов.
— От богов?!
– я оперся на локоть и повернулся.
Нет, она не шутила — ее черные глаза все так же спокойно блестели в темноте пещеры. А на смуглой шее поблескивал на шнурке амулет — камушек с дыркой, который она носила всюду и верила, что он оберегает от опасностей. Это была старинная традиция племени, но я знал, на что похож камушек — на клипсу, которую я точно так же носил на шее.
— Давно-давно на землю спустились боги и стали жить. Древние боги знали и умели все. Горы и звери были им подвластны. Они умели лечить все болезни и раны. Они могли все.
— Откуда они появились?
— Они просто появились из ниоткуда. Наверно с неба, потому что откуда же еще можно просто появиться? Они умели все, но не умели жить в тайге. Им пришлось все забыть чтобы выжить. От них появилось мое племя. И другие племена. И звери, и птицы, и жабы, и рыбы. И насекомых они привезли с собой.
— Есть другие племена?!
– изумился я.
— Далеко-далеко, куда уходит солнце, живут злые люди. Они похожи на нас, но маленького роста. Они разговаривают на непонятном языке и вяжут корзины. Если с ними жить, удастся родить детей. У них сгорбленная спина, обросшая черной шерстью, и выпуклый хребет.
— Ты мне не говорила про них!
— Про них плохо говорить. Плохие люди.
— У них тоже есть легенда, что их род идет от богов?
— Да. Все в мире создали боги, которые были всемогущими. И все это знают.
— А еще есть люди?
— Да. Далеко, откуда приходит солнце. Где кончается лес, и небо закрывают камни. Там живут высокие люди. У них большие головы и длинные зубы торчат изо рта. Их очень много, и они все покрыты рыжей шерстью. Они умеют делать каменные топоры, но не умеют разговаривать. Они часто едят людей. Моя бабка говорила, что с ними можно жить, но не удастся родить детей.
— А какие еще бывают люди?
— Когда-то здесь жили серые люди с волосатыми руками, но в голодный год их всех съели саблезубые.
— А еще бывают люди?
— Я не знаю.
— А они все носят на шее камушки и верят, что они их оберегают?
— Да. Особенно когда идут на охоту.
— А твое племя все погибло?
— Нет. Я живая. Ты живой.
— Два человека — это разве племя… — усмехнулся я и обнял ее за плечи.
Она молчала, а затем медленно взяла мою ладонь и мягко приложила к своему животу.
Охота не ладилась. За полдня я проверил два десятка силков, но они были пусты, а приманка съедена. В поисках гнездовий обошел дальний край болота, куда давно не забирался. И ни одной кладки! День заканчивался, солнце клонилось за верхушки сосен, времени оставалось только на обратную дорогу до пещеры. С пустыми руками. Уже выбираясь из чавкающей трясины, я заметил у ручья на илистой отмели след копытца. Я уже хорошо разбирался в следах, чтобы понять — здесь недавно прошло небольшое животное, лунка не успела заполниться водой. И оно сильно хромало. А такую удачу упускать нельзя.
Я опустился на четвереньки и принюхался, как это делала моя женщина. Нос как обычно отказался брать какие-то запахи, кроме запаха ручья и торфа — по-моему это чувство мне уже никогда не развить. Но среди стеблей осоки на земле копытца оказались неплохо видны. И они вели сквозь осоку в чащу. Сжав лук, я бросился по следу. Копытца то пропадали среди густой травы и мха, то снова появлялись. Солнце падало все ниже, оно краснело, пухло и наливалось огнем сквозь гребенку высоких сосен. В какой-то момент я потерял след. Пришлось снова встать на четвереньки и поползти по сырой земле. Клипса качалась на шее на сыромятном кожаном шнурке и ползла по сырым папоротникам. Это давно не имело никакого значения — я уже смирился с тем, что батарея выдохлась, хотя проверить, так ли это, не хватало духу даже на пять минут.
Неожиданно след появился снова. Я уже не сомневался, что это косуля. Следы вели в сторону — проваливаясь в мох, косуля ломанулась в этом месте сквозь кусты, оставив на колючках клочки темной шерстки.
Солнце село разом, лес потемнел и наполнился прохладой. Вдали тревожно закаркала птица. Но следы еще виднелись и косуля, похоже, была совсем рядом. Не было времени подкрадываться с наветренной стороны, не было времени охоться как положено. Я просто выхватил стрелу с костяным наконечником и бросился сквозь чащу, уже заметив вдали неясную тень. Неожиданно деревья расступились и передо мной открылась поляна…