Дефицит белка
Шрифт:
— Типа, все кругом думали, что Земля плоская, а он уже ее взвесил? — Я тоже решил блеснуть эрудицией.
— Во-первых, уже давно так не думали, — неожиданно обиделся Матей. — Во-вторых, она реально плоская.
— Теперь так учат физику в Йассе? — улыбнулся я.
— Не учат, — серьезно возразил Матей. — Но я тебе покажу. Сегодня ты увидишь то, что Кавендишь увидел в восемнадцатом веке.
— Постой, в каком-каком веке? — насторожился я.
— В восемнадцатом.
— Ну и какой же он граф Дракула? Дракула-то жил в пятнадцатом!
— Да что ты ко мне пристал со своим
– Матей возмущенно откинулся на спинку стула, и мне показалось, что выражение его лица сейчас впервые соответствовало эмоциям.
— Да чего ты бесишься? — удивился я. — Сам же сказал, что граф Кафендиш — это граф Дракула, одно лицо…
— Влад, ты дурак что ли? — Матей аккуратно оглянулся по сторонам и продолжил шепотом: — Я тебе еще раз повторяю: забудь про Дракулу. Что я должен был говорить по мобильному Петре? Что расшифровал чертежи Кавендиша, набрал приборов в разгромленном корпусе и хочу повторить его эксперименты?
— Взвесить Землю? — не понял я. — А смысл?
— Смысл? — Митей сжал в руке бокал, и я испугался, что он разобьет и его. — А какой смысл тебе три раза в день плясать в гробу перед натовскими ублюдками, обливаясь краской?!
— Матей, между прочим, деньги зарабатываю. — Я пожал плечами. — И почему только натовскими? Натовских конечно понабежало, но ведь еще есть венгры, словаки, румыны, албанцы, немцев много… У меня что, есть выбор, в конце концов?
— У всех есть выбор, — сказал Матей, со стуком опустив бокал на стол. — Например, тебе не приходила в голову мысль пробраться в Букурешти или Йассу и вступить в армию сопротивления?
— Да? — Я почувствовал, что завожусь. — Сопротивления? Какой ты умный! И как я буду сопротивляться? Выйду на перекресток с осиновым колом и буду встречать натовские сверхзвуковые ракеты? Про какое сопротивление ты говоришь? Пройдет еще месяц-два, пока правительство найдут и убьют, за это время от твоей Йассы с Букурешти камня не останется!
— От моей Йассы? — Матей сжал кулаком тоненькую ножку бокала так, что стеклянный диск со щелчком отскочил и покатился по полу. — От моего Букурешти?! Моего?! Не твоего?! Это уже не твоя столица, да?! Это не твою страну восьмой месяц безнаказанно бомбит чудовище с другой точки земного шара?! Это не на твоей стране испытывают сверхзвуковые ракеты с кобальтовыми боеголовками?! Мы наверно выросли с тобой в разных странах, Влад?! Или ты думаешь, что Трансильвания теперь другая страна с тех пор, как здесь обнаружили самый крупный в мире запас нефти, будь она трижды проклята?!
— Какой нефти? — изумился я. — Что ты плетешь?
Матей решительно поставил бокал и взялся обеими руками за графин, но бокал без подножки упал и покатился, подпрыгивая на досках стола. Я подхватил его. Появившийся дядюшка Габи назидательно вынул из рук Матея графин и молча унес, хотя там оставалась еще половина. Матей проводил его суровым взглядом, но спорить не решился, и снова повернулся ко мне.
— Какой нефти, спрашиваешь? — Он снова перешел на угрожающий шепот. — Черненькой такой, мокренькой. Которой здесь, — он постучал ногтями по столешнице, — нашли сорок процентов мирового запаса, больше, чем у русских с арабами вместе взятых! Ты что, действительно идиот или вам тут мозги промыли? Ты забыл, после чего началась война? Через пару месяцев после сообщения про трансильванскую нефть.
— Я уже не помню такого…
— А ты напряги память, напряги!
— Миротворческие обстрелы начались после того, как партия радикалистов приказала незаконным бандформированиям разогнать объединенную миссию протестантских церквей… — отчеканил я, но вдруг себя почувствовал не очень убедительным. — Посмотри в интернете, если мне не веришь! Почитай новостные сайты любой нейтральной страны! При чем тут нефть? Если бы от нас что-то скрывали, там бы всплыло!
— А там не всплыло, — хмыкнул Матей. — Ах, какая обида! Кстати, об интернете. Я надеюсь, не зря приехал сюда? У тебя в замке по-прежнему есть интернет?
— Будет у тебя интернет, не волнуйся. Плохой, но будет.
— Спасибо.
Мы помолчали. Петра все не шла. На душе было мерзко.
— Помимо всего прочего, — я вдруг понял, что начал размышлять вслух, но останавливаться было поздно, — помимо всего прочего, моего отца повесят, если я сбегу в армию сопротивления.
— Интересное дело, — заинтересовался Матей. — Твоего отца держат в плену на базе «Кемп Ойлвел»?
— Не в плену, просто он управляющий деревни Бро, и отвечает здесь за порядок. Если его сын сбежит к повстанцам…
— Отвечает перед кем? Твой отец работает жандармом у натовцев? — Матей, похоже, собирался презрительно свистнуть, как любил в таких случаях, но губы его не послушались, лишь на стол упала капля слюны. Матей с отвращением стер ее локтем.
— Прекрати паясничать, — рассердился я. — Ты прекрасно знаешь, что мой отец был управляющим и до натовцев!
Матей некоторое время о чем-то сосредоточенно думал.
— Не ожидал, — произнес он наконец. — Влад, ты, как друг, обещаешь не рассказывать отцу о моем приезде?
— А что такое? — насторожился я. — Ты приехал с заданием взорвать «Кемп Ойлвел», а моего отца считаешь полицаем и стукачем?
— Просто дай слово, как друг? — попросил Матей и оглянулся. — Кстати, вот идет Петра. — Он встал, неловко оперся на свой зонт и хлопнул меня по плечу: — Ну, я пошел. Встретимся в замке после заката, пустишь?
— Только не опоздай до комендантского часа! — крикнул я вслед.
Петра приблизилась своей изумительной походкой, чуть вприпрыжку. Она чмокнула меня в щеку и подозрительно уставилась на пол, усыпанный осколками бокала.
— У Матея все-таки добавилось новых странностей, — хмуро объяснил я. — Два разбитых бокала, полчаса непрерывной истерики.
— Из-за меня? — Петра обессиленно опустилась на лавку.
— Лучше бы из-за тебя!
— Да что ты на меня огрызаешься?!
– обиделась Петра.
— Извини, — спохватился я. — Что-то от Матея никак не отойду.
— Ну расскажи, что с ним?
Я задумался.
— Знаешь, это конечно глупо прозвучит, но его как будто вампиры покусали и душу высосали. Злой, жестокий… Руки трясутся… И все время на всех бросается. По-моему, он даже в Господа теперь не верит.