Деградация и деграданты: История социальной деградации и механизмы её преодоления
Шрифт:
Существует еще одно четкое различие между классической и более поздней либеральной демократией. В классической демократии право получения статуса гражданина было обставлено рядом условий и ограничений. Важнейшим цензом долгое время было наличие производительной собственности, поэтому право выбирать и быть избранным не распространялось на те группы, которые не имели таковой собственности. Рост богатства общества позволил со временем даровать гражданские права рабочим, женщинам, отменить рабство, и на этой стезе либералы проделали огромную просветительскую и пропагандистскую работу. Между либералами и демократами установились прочные союзнические отношения, однако между этими идеологиями существуют серьезные подспудные противоречия.
Гражданин в классическом демократическом обществе — это налогоплательщик и опора государства, а в либерализованном обществе гражданскими правами наделяется каждый по достижении определенного возраста без всяких условий. Гражданин может не платить налоги ввиду отсутствия доходов, быть враждебно настроенным к государству
Энергетическим ядром классической демократии являются не просто люди как таковые, а граждане, способные создавать и приумножать богатство общества. Отсюда их право выбирать и быть избранными. Либерализм — идеология «массового», эгалитарного общества. Демократия — элитарного. Либералы добились отмены всех цензов. Произошло безмерное расширение прав и свобод для всех людей безотносительно их социального вклада. Честно работающие уравниваются с тунеядцами, созидатели — с разрушителями, моралисты — с антиморальными элементами.
С усилением либерализма, а также левых, возникает два качества свободы, которую некоторые социологи окрестили «позитивной» и «негативной» свободой. Позитивная свобода — свобода брать судьбу в свои руки, но не только ради себя и своих желаний, но и ради общества. Негативная свобода — право не быть стесненным в своих желаниях и действиях независимо от социальных последствий. Собственно это и есть кредо деградантов.
С распространением свобод и гражданских прав на все слои общества растет влияние «негативных» свобод. Энергетически сильные и социально ориентированные граждане растворяются в массе пассивных и социалыго слабых. Демократы теряют рычаги воздействия на процессы, отражаемые в деятельности законодательной и исполнительной власти. Демократическое общество начинает терять свои конкурентные качества, и тогда из субъекта экспансии оно превращается в цель для внутренних, до того маргинальных, разложителей, и объект внешних экспансионистов. С этого начинается драма демократии, потому что для нее вопрос поддержания высокого уровня этноэнергетики стоит намного острее, чем для традиционного социума. Устойчивость гражданского общества в значительной степени зависит от жизненного уровня граждан — этой гарантии социального мира. А уровень жизни целиком зависит от активности граждан. Тогда как бедность для традиционного общества скорее норма, чем исключение. Когда демократия оказывается не в состоянии обеспечить социальный мир, то выходом становится авторитарный режим. Он для демократии аномалия, свидетельство глубокого кризиса, тогда как для традиционного общества — норма и естественное политическое состояния. Спрос на «сильную руку» и авторитарный «регулятор» возникает там, где гражданское общество больше не способно решать вопросы социального и материального самообеспечения. Пример тому Россия, которая просто не может позволить себе роскошь жить без авторитаризма. Западные государства, вроде, бы далеки от этого, но речь идет не о ближайшем десятилетии, а об историческом процессе, и они также столкнутся с проблемой «закручивания гаек».
Свободное общество избавляет личность от жестких однозначных правил и дает право быть самостоятельным. Это большой плюс, только одновременно свободу получают и деструктивные элементы. Их деятельность, казалось бы, ограничена законами. Но законы — это творчество людей, и потому законы можно изменять, отменять и просто игнорировать, прикрываясь ссылками на «права человека» и защищаясь юридическим крючкотворством (не секрет, что современная адвокатура на Западе в значительной мере превратилась из инструмента защиты от судебных ошибок в средство избавления преступников от наказания). В традиционном же социуме регулирующие нормы освящены авторитетом и вековыми традициями. Тем самым, традиционное и еще недавно исторически «периферийное» общество неожиданно получает конкурентное преимущество. Свободное, социально атомизированное общество теряет многие скрепы и потому обречено на усиление борьбы двух тенденций — созидателей и разрушителей, творцов и деградантов. Пока в обществе преобладает высокая степень этноэнергетического производства, которое проявляется в сильных позициях активного меньшинства, деграданты оттесняются в маргиналы, но как только начинает снижаться уровень этноэнергетики — начинает возрастать влияние деструктивных элементов. Бороться с ними трудно, ибо они мастерски пользуются приемами демагогии (это условие их выживания и карьерного роста). Так либералы и левые становятся защитниками отрицательной социальной селекции.
Современное западное общество оказалось в ловушке вседозволенности — этой питательной среде деградантов. Политолог А. Панарин был прав, констатировав: «Сегодня зло отвоевало себе столь серьезные методологические позиции среди либерального истеблишмента, что… играет в потакающую злу диалектику… Такая слепота сегодня уже не может признаваться наивностью: скорее всего, она подтверждает тот тезис (философа) И. А. Ильина, согласно которому, если мы не сопротивляемся злу активно и последовательно, то оно быстро вовлекает нас в свои тенета и делает своими соучастниками» (Панарин А. С. Политология. О мире политики на Востоке и Западе. — М.: Изд-во: Университет, 1999. С. 220–221).
Выбор при демократах вырождается в переизбыток морального выбора при либералах и превращается в итоге в псевдовыбор между моралью и имморализмом. Причина в том, что либералы не понимают, что есть не только
Либерализм в последние десятилетия зарекомендовал себя как идеология, готовая «политкорректно» и «мультикультурно» обосновать активность едва ли не любой декадансной силы. Усиливающаяся слабость демократии на Западе ведет к тому, что едва ли не главными борцами за свободы становятся декаденты и гомосексуалисты. Свобода — вещь хорошая. Если в нее не заиграться. Если понимать, что граница между свободой созидания и свободой разрушения зыбка и заблокировать процесс перехода одного качества в некачество весьма не просто.
Необходимо отметить, что столь большое внимание уделено либерализму, а не левым и другим враждебным классической демократии силам по той причине, что либералы — составная часть правящей элиты, а значит, от их политики зависит во многом жизнедеятельность гражданского общества. Если правящий класс не в состоянии провести четкую границу между двумя антагонистическими видами свобод, то он обрекает свое государство и страну на гибель по «римскому варианту».
Либералы — это книжные мудрецы, эрудиты, смотрящие на мир через букву конституций, хартий, деклараций и потому часто не замечающие подспудных негативных тенденций реальной жизни. Подлинное позитивное значение либералов — в правозащитной деятельности, в отстаивании гражданских прав невинно пострадавших. Быть правозащитниками — истинная ниша либералов. На этой стезе они могут сделать много полезного для общества, являясь критиками властей, совестью нации. Но судьба европейской цивилизации зависит от тонуса демократов. Они — единственная сила, способная защитить энергетику гражданского общества от разрушения.
Писатель М. Веллер справедливо заметил: «Наслаждаться всеми преимуществами упадка цивилизации бывает необыкновенно приятно, но надо же и отдавать себе отчет в том, что к чему и почем». Как следствие деградации общества появилась возможность деградации Человека. Искусство, как и полагается барометру общества, отреагировало на негативные процессы. Появилась масса книг и фильмов на эту тему. Американское кино выдало несколько показательных фильмов, пессимистически показывающих будущее человечества. Показателен фильм «Чужой-4», как завершающий аккорд противостояния человеческого и инопланетного «варварского» разума. Авторы в финале картины дают понять, что на смену деградирующему человечеству идут Новые Люди — биоробот (играет Ванесса Райдер) и генетическая подправленная копия человека (Сигурни Уивер), в которых сохраняется больше истинно человеческих качеств, чем у «чистопородных» людей. Последние потеряли всякую духовность и оказались во власти «жадных» мыслей и примитивных инстинктов.
Но Человек не деградирует одновременно на всем пространстве планеты. Сама Природа защитила человеческий род от такой возможности, «разбив» его на расы и народы. Поэтому деградировать может лишь какая- то часть человечества. Эта часть называется этнос.
2.3.6. Деградация этноса
Исследователи «Римского клуба» доказывали: выход за пределы возможного влечет неизбежный спад. Но что есть «пределы возможного»? Кризис 2008 года показал, что есть предел экспонентного (непрерывного) роста. Любое наращивание производства неизбежно упрется в «потолок». Чтобы продолжить восхождение, необходим переход в новое качество и уже на этой базе начинается новый рост. Но возможен вариант, когда такого диалектического скачка не происходит и начинается откат, переходящий в падение. Последний вариант чаще всего происходит при исчерпании изначально заложенного в объект потенциала. Например, можно сколь угодно экономно сжигать имеющуюся вязанку дров, но когда-нибудь она неизбежно закончится. Выход — нахождение новых дров или нового вида топлива. Но как быть с обществом или с народом в случае исчерпания его пассионарности? Получается, необходимо заменить общество или этнос новым! А это уже катастрофа. Правда, только для данного общества и данного народа. Несколько лучше положение, если требуется заменить государство, я совсем «легко», если требуется заменить политический режим. Правда, если смена политического режима перерастает в гражданскую войну, то «легкость» оборачивается разновидностью социальной катастрофы. Но она сродни обновлению крови, в этом случае «больное» общество испытывает эффект второго рождения. Так произошло с Францией в 1789 и с Россией в 1917 году. А вот исчерпание потенциала этноса — катастрофа без перспектив обновления. Ему на смену идут другие народы, другое общество. Примеров множество: древний Египет, древний Рим, Эллада, Византия и т. д. Поэтому лучше обеспокоиться поддержание энергетики этноса на должной высоте, чтобы не сталкиваться затем с проблемой «самоликвидации». Для этого надо знать, по каким причинам и как именно происходит угасание сил народа.
Традиционное общество
Традиционное общество — очень устойчивое социальное образование. Оно сформировалось в глубокой древности как родоплеменная и общинная организация. Главной целью этих форм человеческого общежития являлось стремление людей выжить в неблагоприятных условиях. Методом естественного отбора были найдены способы социальной организации, дающие возможность существовать этнической общности неопределенно долго. В круг обязательных принципов совместной жизни входили: