Декабристы
Шрифт:
Ходит Зойка теперь в походы.
Оказалась она глазастой. В той коллекции, которую собрали братья Борисовы, есть и Зойки упрямой доля.
Скончались Борисовы, состарилась, умерла Зойка, а коллекция эта долго ещё хранилась. Не только братья Борисовы, но и другие декабристы занимались изучением сибирской природы. Их исследования многие годы с пользой служили людям.
ГОРЧАКОВ
Горчаков был генерал-губернатором Западной Сибири.
Узнал он, что декабристы
– На мою беду! Не жди от них ничего хорошего!
Решил он обратиться к картам. Посмотреть, что карты ему предскажут. Разложил раз. И верно, получилось так, что не жди ничего хорошего.
Разложил второй раз. И снова карты сулят худое.
– Ну ещё раз, третий, решающий!
Разложил третий, решающий. Снова карты легли к беде.
И вот приехали декабристы. Поселились. Прожили совсем недолго. От местных жителей жалоб наслушались. Сами увидели многое. Взятки берут чиновники, местных жителей притесняют, о нуждах края совсем не думают. Знал Горчаков, конечно, об этом. Мог бы к ответу привлечь виновных. Да дело всё в том, что и сам Горчаков был в тех же грехах замешан.
Написали декабристы обо всём в Петербург.
Пронюхали чиновники, что письмо декабристов пошло в Петербург, побежали скорей к Горчакову.
– Отобьёмся, отобьёмся, - успокоил их Горчаков. А сам про себя о картах: "Нагадали, паршивцы, неужто пророчество?!"
Однако не стал он тратить напрасно время. Садится и сам строчит в Петербург письмо. Пишет, конечно, о декабристах, пишет о них плохое.
Получили в Петербурге оба письма. И, конечно, не декабристам, а Горчакову поверили. Даже приказ пришёл о строгом внушении декабристам.
– Ага, то-то!
– торжествует Горчаков; глянул на карты: "Соврали, голубчики. А? Соврали!"
Довольны чиновники. Доволен и сам Горчаков. И всё же не удержался генерал-губернатор и вновь разложил карты. Карты снова легли к беде.
И правда. Не успокоились декабристы. Опять посылают письмо в Петербург. Письмо большое, подробное.
Узнал Горчаков о письме. Погнал в Петербург курьера:
– Птицей лети! Галопом!
Отбился Горчаков и на этот раз. Снова пришло внушение декабристам.
– Мы - сила, стена, гранит! Смиритесь. Смиритесь, - шипят чиновники.
Но не смирились декабристы. В третий раз посылают они письмо. Писали затем и в четвёртый, и в пятый. Доняли всё же в Петербурге они начальство. Пришлось назначить в Сибирь ревизию.
Только не стал Горчаков дожидаться ревизии. Тут же в отставку подал.
ЗАДАЧИ
Многим памятны декабристы в Сибири. Особенно школам.
С ребятами занимались и Матвей Муравьёв-Апостол, и братья Бестужевы, и братья Беляевы, Александр Якубович, Пётр Борисов, Пётр Муханов, моряк Торсон. Занимались и другие.
Учил детей и Иван Якушкин.
Начал вначале про "а", про "б". А когда освоили дети чтение, с цифрами их познакомил. Прошёл сложение и вычитание, умножение и деление. Про половинки и четвертинки им рассказал, ребята были смышлёными - освоили даже дроби.
Но больше всего любили ребята решать задачи.
– Сегодня задача на сложение, - начинает Якушкин.
Замрут ребята, слушают.
– Было у барина две деревеньки. Прикупил барин ещё одну. Сколько всего стало?
– Три, - голосят ребята.
– Правильно. А теперь давайте на умножение. Срубил крестьянин в барском лесу три осинки. Узнал барин, приказал за каждое дерево всыпать крестьянину по пять плетей. Сколько плетей получил крестьянин?
– Пятнадцать! Пятнадцать!
– кричат ребята.
– Молодцы. Правильно. А теперь давайте на вычитание.
Притихли опять ребята. Начал Якушкин:
– Собрал крестьянин с поля десять мешков зерна. Три из них за землю отдал помещику. Четыре мешка вернул тому же помещику за долги. За крестины сына один мешок оттащил попу. Два пришлось отнести купцу - задолжал крестьянин купцу за ситец. А ну, кто живее из вас сосчитает, сколько мешков зерна у крестьянской семьи осталось?
– Ничего не осталось!
– кричат ребята.
– Ничего! Пусто!
– Молодцы, - говорит Якушкин.
– Ну, дело у вас пойдёт.
МЯТЕЖНЫЙ ДУХ
Жандармы искали мятежный дух.
Унтер Уклейка примчал к исправнику:
– Нашёл!
– Ну, ну.
– Пушки видел! Ядра видел!
Исправник недоверчиво посмотрел на жандарма.
– Ты - того... А? Снова пьян?!
– Никак-с нет.
– Ступай-ка сюда.
Уклейка шагнул.
– Дыхни!
Дыхнул жандарм. Видит исправник - верно, не пьян Уклейка.
– Ну, ну, так что ты видел?
– Пушки видел. Ядра видел, - твердил Уклейка.
– Порох в мешках. Фитили для запала.
Исправник всё ещё с недоверием смотрел на жандарма, однако спросил:
– Где? У кого?
– У него, - зашептал Уклейка.
– Рядом с домом, в амбаре.
Всё было ясно. Речь шла о декабристе, бывшем подполковнике Андрее Васильевиче Ентальцеве. Отбыв каторгу, Ентальцев жил на поселении в городе Ялуторовске.
– Да-с, - протянул исправник, а сам подумал: "Молодец Уклейка. Всё совпадает. Не зря и начальство о том говорило".
Как раз в это время предполагалось, что Сибирь посетит наследник русского престола, будущий царь Александр II. Наследник должен был проехать и через Ялуторовск. Предупредили об этом исправника, а заодно и о том, чтобы зорко следил за городом. Прежде всего за ссыльными декабристами. (Кроме Ентальцева, здесь жили Якушкин, Пущин и Оболенский.) Чтобы был начеку. Не убавилось, мол, у злодеев мятежного духа. Всякое может быть.