Дела семейные
Шрифт:
Отец хлопнул его по спине и велел собираться в школу.
Явился Мурад, одетый, но с еще не завязанным школьным галстуком.
— А мое имя что значит?
— Ты у нас — «дар, благословение».
— А мамино имя что значит?
— Роксана значит «заря».
— А твое?
— «Ангел-хранитель». Иди сюда, я тебе галстук завяжу.
Джехангир смотрел, как отец расправляет узел галстука, отвечая на вопросы Мурада, и думал о смысле имен. С дедушкиным именем возникли сложности: оно было из «Шахнаме» и отец не сразу вспомнил,
Судя по именам, размышлял Джехангир, у них замечательная семья — благословенная, владеющая целым миром и собственным ангелом-хранителем, осиянная светом маминой зари… А между тем отец с матерью ругаются и они не счастливы…
— …И хоть вы сейчас вряд ли это понимаете, школьные годы — счастливые годы вашей жизни, — говорил отец, обращаясь к обоим сыновьям. — Они так быстро промчатся, что вы даже не заметите. А став постарше, будете их вспоминать, мечтать, чтобы они вернулись. Но их не вернуть. Так что радуйтесь школьным годам, пока можно.
Джехангиру хотелось верить отцовским словам, но сначала нужно было заново сложить рассыпавшийся мир. Как бы хорошо, если бы мир складывался как головоломка: открыл коробку и сложил дедушкину квартиру в «Шато фелисити», сломанные дедушкины кости, помирился с тетей Куми и дядей Джалом. А самое главное — кусочек за кусочком восстановить те прекрасные утренние часы, когда в доме смеялись, дурачились, рассказывали разные истории… Сейчас кажется, будто они исчезли насовсем.
* * *
Йезад с особой нежностью проводил мальчиков в школу. У дверей поцеловал каждого в лоб. Потом вернулся к столу.
Сидел за столом, погруженный в раздумья — сыновья, которые только что простились с ним у порога… Как быстро растут дети. Будто только вчера он впервые отвел Мурада в детский сад, а Джехангир еще барахтался в пеленках. А посмотреть на них теперь! А ведь это он произвел их на свет, он и Роксана, произвели на свет двух красавцев-сыновей.
И сурово напомнил себе: кошки с собаками тоже плодятся, не он изобрел этот процесс, не он первый породил детей. Как раз слюнявые мысли такого типа и сделали невозможным регулирование рождаемости в этой стране!
Но ощущение чуда не проходило. Йезад стал тихонько насвитывать «Восход, закат».
Роксана услышала знакомую мелодию и подсела к мужу.
— Ты о чем задумался, Йездаа? — погладила она его по руке.
— О пустяках.
— Расскажи.
— Смотрел, как дети собираются в школу, — вздохнул он. — Подумал, у нас красивые мальчишки, в этой своей школьной форме.
Роксана улыбнулась.
— Вспомнил, какими они были раньше, когда я носил их на руках, сажал на плечи, в какие игры мы играли. Теперь уж мне этого не сделать. И пришла на ум эта песенка — Тевье и его жена сидят на свадьбе дочери, помнишь этот фильм?
— Она выходит за портного, —
— Ага. А Тевье с изумлением смотрит на свою выросшую дочку, на ее жениха. Вот и я подумал, что настанет день, когда Мурад и Джехангир тоже женятся, а мы с тобой будем сидеть на свадьбе. А потом мы останемся одинокими стариками.
— Что за глупости, Йездаа. Они всегда будут нашими сыновьями.
— Нет. Будут мужьями своих жен.
— Ты никогда раньше не впадал в сентиментальность. Что с тобой происходит?
Он не ответил. Молча привлек ее к себе и обнял за плечи.
КАПУР КРУЖИЛ вокруг коробки, как ребенок, который борется с соблазном развернуть подарок до назначенного часа. В коробке лежал мяч, специально изготовленный для рождественской витрины. Они с Йезадом дожидались возвращения Хусайна, которого с утра послали по делам.
— Хусайн огорчится, если мы без него вскроем коробку, — сказал Капур, делая защитный выпад вперед воображаемой битой.
Йезад, занятый своими мыслями, кивнул, не слушая. Он принял решение: сегодня до конца дня он обязательно должен получить от Капура ответ — когда тот всерьез начинает свою избирательную кампанию. И добиться от него конкретного разговора.
— Вам действительно по душе вся эта рождественская тамаша,верно? — сделал он пробный заход.
— Вам известна моя политика: в нашем космополитическом магазине отмечаются праздники всех вер, ибо все они знаменуют человеческое и божественное в нас. И чем их больше, тем лучше!
Мистер Капур с радостной, ко всему человечеству обращенной улыбкой стал у витрины и через плечо Санта-Клауса выглянул на улицу. Кивнул прохожему, помахал рукой пао-бхадживале,поздоровался со знакомым.
— Абсолютно правильная политика, — сказал Йезад. — Наш город есть чудо терпимости и таким он должен остаться.
Серьезность тона позабавила Капура:
— Просто мои слова.
— Ну, я вас пятнадцать лет слушал! — засмеялся Йезад.
— А вот и Хусайн идет!
Оба замахали руками, показывая, чтобы он поторопился. Хусайн, включаясь в игру, сделал вид, будто бежит изо всех сил.
— Чало,давай побыстрей, миян, прибыл наш спецзаказ!
Капур нетерпеливо разорвал упаковку и торжественно предъявил собравшимся главный элемент убранства витрины. Круглая электрическая лампочка ярко-красного цвета с нарисованными швами и впрямь была похожа на новенький крикетный мяч.
— Ну как?
— Потрясающе, — откликнулся Йезад. Этот мячик, подумал он, надо сразу пустить в игру, любой бросок, любой удар, что угодно, но мяч надо забить в капуровские ворота.
— Вы его еще в деле не видели, — Капур рылся в коробке в поисках шнура. — Мяч ведь синхронизирован с моторчиком Санта-Клауса — как только бита приближается к мячу, лампочка загорается.