Делай что должно
Шрифт:
Заграт лишь пожал плечами, отступая назад. Ладно, этого следовало ожидать, философски подумал он. После вчерашних баталий только и осталось, что голосовать, пока глотки друг другу не порвали. Краем глаза он поймал на себе яростный взгляд Гахаша, но не отреагировал. Не такой он дурак, чтобы против слова старейшины идти.
Миршаг запрокинул лицо к небу и издал хриплый рев. С деревьев сорвались потревоженные птицы, из дальнего стойла тоскливо подвыл ездовой волк.
– Слушай, клан Темного Леса!
– прорычал вождь, обводя приумолкшую толпу тяжелым взглядом.
– Вечером говорили те, кто хотели. Ночью думали все, кто могли. Днем те, у кого подвешен язык, убеждали остальных. А сейчас воины решат, куда лежит наш путь. Вы знаете правила - так делайте выбор!
– Ритуальную фразу орки слышали не раз, но сегодня она почему-то легла на плечи тяжким бременем. Даже на лице неукротимого Гахаша отразилась тень сомнения. Толпа заволновалась, загудела, но с места не двинулась
– Ну?
– старейшина обвел площадь презрительным взглядом.
– Наложили в штаны? Перед бабами ятаганом размахивать не так страшно, как перед кланом ответ держать? Ты!
– он ткнул пальцем в орка в переднем ряду.
– Ко мне, живо!
Орк, поколебавшись секунду, поплелся на середину площади, неуверенно оглядываясь по сторонам.
– Развязывай, - Миршаг непочтительно пихнул ногой мешок. Раздался легкий хруст. Орк нехотя присел на корточки и потянул за туго завязанные тесемки. Те не поддавались, и орк, злобно рыкнув, сильно рванул их в стороны. Мешок жалобно треснул и неожиданно порвался. Поток серых пемзовых шариков хлынул на землю.
– Ну и урод!
– покачал головой старейшина, глядя на него сверху вниз.
– Узел развязать толком не умеет… Ладно, и так сойдет. Ну, чего уставился, голосуй давай, грышш-ханг!
Орк кинул на него бешеный взгляд исподлобья, но сдержался. Он молча подцепил когтями один из шариков и повернулся к ритуальным сосудам. Когда-то забытый ныне мастер искусно вырезал на них воздушных драконов. На первой чаше дракон, задрав к небу пасть и сверкая рубиновыми глазами, изрыгал из ноздрей струи охряного дыма и золотого пламени. На второй же он свернулся клубком над выложенной бирюзой заводью, полуприкрыв глаза-изумруды и втянув когти.
С едва слышным стуком первый шарик упал в чашу Разъяренного Змея.
Из рядов решительно выступил могучий орк в вороненой кольчуге и с суковатой, утыканной гвоздями палицей. Подойдя к чашам, он небрежным движением подцепил шарик и швырнул в чашу Спящего Дракона. "У-у-у, баба!" - протянул чей-то голос из толпы. Орк, резко развернувшись, взглядом нашел обидчика и нехорошо оскалился, обнажив мощные клыки. "Что-то еще сказать хочешь, Снага?" - негромко осведомился он.
– "Давай, я готов." Ответа не последовало, и орк, ухмыльнувшись, вразвалочку вернулся на свое место. Заграт ощутил, как внутри него слегка колыхнулась надежда.
– Один-один, - прокомментировал Миршаг.
– Это все? Остальные думать разучились?
И тут толпу прорвало.
Один за другим орки выходили в центр площади, подбирали с глинистого пола шарики и кидали их в чаши, огрызаясь на насмешливые комментарии из толпы. Груда на земле постепенно таяла. Посланник Майно молча стоял в полумраке, сгустившемся за кострами, скрестив руки на груди, перебегая глазами с одного лица на другое. Каждый раз, когда пемза ударялась о пемзу, его щека болезненно вздрагивала. Казалось, шарики кидают не в чаши, а ему в лицо.
Наконец поток голосующих иссяк. На глине осталось сиротливо лежать с десяток шариков. Заграт подождал, пока последний орк не кинул пемзу в сосуд, и неторопливо подошел к старейшине. Демонстративно-неспешно он подобрал шарик с земли, аккуратно положил его в сосуд Спящего Дракона и отступил на шаг назад, вопросительно взглянув на Миршага.
– Все, кто хотел, сделали выбор, - хрипло сказал тот.
– Давай, шаман, делай свое дело.
Заграт молча поклонился, повернулся лицом к чашам и медленно поднял над головой посох. Мрачное предчувствие овладело им.
– О духи предков!
– рявкнул он.
– Явите нам волю племени, откройте наш путь! Заклинаю вас силой Молнии, придите и ведите нас!
Каол Трейн стиснул зубы. Он зажмурился и раздавил в кармане крохотный стеклянный пузырек. Пальцы резануло магическим огнем, но он не проронил ни звука. Только бы сработало…
Кварцевое навершие посоха Заграта ярко вспыхнуло. Сетка разрядов затуманила его матово-прозрачную поверхность, маленькая молния с треском ударила в чаши. Казалось, глаза драконов вспыхнули пламенем. Чаши окутались золотым сиянием, послышался легкий треск. Неожиданно чаша Разъяренного Змея выбросила к небу столб темно-зеленого пламени. Заграт почувствовал, как зашевелились на голове опаляемые яростным огнем волосы. И перед тем, как площадь заревела, он успел услышать жалобный плач молодой орки откуда-то из задних рядов.
– Внемлите голосу боевых барабанов!
– яростно загремел голос Миршага, перекрывая вой взбудораженной толпы.
– Предки указали нам путь! Да обрушится наш гнев на ползучих врагов! Готовься к походу, клан Серого Когтя! Готовьтесь стать вдовами, жены! Готовьтесь стать сиротами, дети! И да покроет героев слава!
В нескольких концах площади загремели барабаны и завыли рога. Заграт повернулся и поплелся к своему шатру, тяжело опираясь на посох. Краем глаза он увидел посланника Каола Трейна, с ядовито-льстивой улыбкой на лице идущего к Миршагу. Его сопровождали два телохранителя и Гахаш. Внезапно обессилевший, шаман с трудом доплелся до шатра и пластом рухнул на ковер.
Он проиграл.
Несмотря на ранний час, солнце уже ощутимо припекало. Телевар глянул на небо, поморщился. Жара обещалась быть несусветной, лето вообще выдалось на удивление жарким. Кое-где от крыш уже начинало подниматься легкое марево. Кони нервно пофыркивали, дергали мордами, зло косили глазами на людей, будто понимая, что навсегда расстаются с родными степями. "Три, пять… семь, одиннадцать… пятнадцать…", - еще раз пересчитал их тысячник. Вроде все на месте. Что же тогда ноет в подреберье, что забыли, что не предвидели? Где-то в глубине души сидело нехорошее предчувствие.
– Господин тысячник, господин тысячник!
– подбежал к нему запыхавшийся Теомир.
– А надо лишнюю попону взять на всякий случай, или ночи теплые, не стоит?
– Он успел обвешаться оружием с ног до головы. Короткий меч на бедре, длинный кинжал за спиной, придавленный небольшим круглым щитом, тяжелая железная кольчуга достает едва не до коленей, перехваченная поясом с медными бляшками - наверняка напичканным метательными звездами. В руке небольшой лук с роговыми пластинами, короб со стрелами на бегу колотит по заднице. Телевар ухмыльнулся в усы.