Делай что должно
Шрифт:
– Я сам знаю, на что способен!
– огрызнулся оскорбленный тысячник.
– Ты, небось, еще и не родился, когда я уже в десятниках ходил!
– Именно это я имею в виду, - спокойно парировал Тилос.
– Ты уже немолод, Телевар, да еще и ранен. И не забывайте - еды у вас нет и добывать ее нечем. Волк вас не спасет - дичь просто распугана войной. Боюсь, у вас нет выбора.
Молчание было ему ответом. Теомир отчаянно перебирал варианты, но ничего путного в голову не приходило. Он не знал местности, не знал пути к Песчаным горам, не знал сил врага, не знал, что происходит дома… Он не знал ничего. Теомир почувствовал отчаяние. Он крепко сжал руку Ольги. В ответ девушка придвинулась к нему поближе.
– Умеешь ты убеждать… - наконец нехотя произнес тролль.
– Вы, люди, вообще горазды играть словами. Раз - и нет выбора!
– Я здесь ни при чем, - отрицательно качнул головой посланник.
– Это судьба.
– Судьба!
– прорычал Заграт.
– Нет никакой судьбы! Не убеждай меня, что ты веришь в эту чушь, посланник!
– Вообще-то не верю, - криво усмехнулся Тилос.
– Но ваш случай - особый. Я так понял, что ты тоже согласен. Телевар?
– Не идти же нам в одиночку, - зло махнул рукой тысячник.
– Не по душе мне все это, но что делать?
– Вот и ладно, - кивнул Тилос.
– Передохните еще минут пять, а я расскажу, куда мы двинемся.
Теомира задело, что их с Ольгой мнением даже не поинтересовались, но он заставил себя прислушаться к рассказу посланника. Выходило так, что прямо сейчас отряд должен углубиться в болота, обильные на этом берегу реки, чтобы сбить погоню со следа или хотя бы спешить ее.
– Скорее всего, жугличи не сунутся в трясины, особенно пешими, - пояснил Тилос.
– Не любят они ногами ходить. Да и собаки у них к болотам не приучены, поверху след брать не умеют, а понизу болотина все затянет.
Далее за болотами начинались густые леса. В небольших деревушках жили бортники и охотники, а еще через них проходил большой торговый тракт из Талазены в южные земли, вдоль которого довольно густо жили люди. Часть лесов выжгли и распахали, выращивали там в основном рожь, овес да неведомый Теомиру овощ капусту. Еще южнее опять начиналась степная равнина, а за ней - горы.
– А они выше Песчаных?
– с интересом спросила любопытная Ольга.
– Я слышала, у троллей есть крепости на высоте тысячи саженей! Там даже облака иногда ходят…
– Песчаные горы - простые лакколиты, - непонятно объяснил ей Тилос.
– Давление лавы прогнуло кору… ну, землю, но наружу выйти ей сил не хватило. Раньше на том месте был океан, отсюда отложения известняка и песчаника, из которых ваши горы и состоят. А на юге горы, которые называют Снежными, и сложены они из настоящего камня. Встречаются вершины и по пять верст высотой, есть пара давно потухших вулканов. На вершинах лежат вечные снега, отсюда и название.
– А в Снежных горах - Серое Княжество… - как бы про себя пробормотал Хлаш.
– Да, в северо-восточной части, в Лесной Долине- серьезно кивнул головой Тилос.
– Но это не про нас. Серый Князь - хороший правитель, но не любит чужаков. Поэтому туда мы не пойдем, а двинемся торговым трактом в Талазену. Если по дороге, то это верст триста пятьдесят, но лесами можно верст до полусотни срезать. Вдоль тракта живут свободные люди, над ними нет правителя, и жугличей они недолюбливают. Там охотиться на вас будет куда сложнее. Одна беда… - Он замолчал и махнул рукой.
– Опять изображать из себя начал… - досадливо протянул Заграт.
– Ну что, двинулись? А то долежимся до жугличей…
– Двинулись, - согласился Тилос.
– Ничего я не изображаю, пойми. Если я неправ, то вам и знать-то такие вещи незачем. А если прав - сами рано или поздно поймете. Только здесь никакой тайны нет. Вторжение жугличей - дело рук Майно, и охотятся на вас наверняка по его личному приказу. Это значит, что охота никогда не прекратится…
– Да не бреши ты!
– не выдержал Телевар, устало взгромождаясь на лошадь.
– Ох, старею… На кой мы, клопы запечные, Врагу сдались? Ладно бы я нашим конязем был, тогда понятно, а так…
– Надеюсь, что ты прав, - хмыкнул Тилос.
– Тогда у вас есть шанс дожить до старости. Ну, все готовы?
Вскоре отряд углубился в чахлый лесок, и под ногами захлюпала вода.
– Вспомнить бы дорогу, - пробормотал Тилос.
– Я тут не раз с проводником из местных хаживал, но давно это было…
– Я тоже здесь бродил, - неожиданно поддержал его Хлаш.
– Авось на пару вспомним.
Тилос благодарно улыбнулся ему и продолжил рассказывать о тракте на Талазену. Теомир переставлял усталые ноги, машинально выбирая где посуше, но мысли его были далеко. Горы в две с лишним тысячи саженей - и все из настоящего камня! И снег, который не тает даже летом… Ему вдруг отчаянно захотелось побывать там, пощупать руками твердые кости земли, а может, и унести с собой маленький камешек на память.
– Онка, представляешь, целая гора из настоящего камня!
– шепотом поделился он с бредущей рядом Ольгой.
– Ага, и снег на вершинах!
– откликнулась она, и Теомир понял, что их мысли идут в одном направлении.
– Вот бы повидать…
Между тем незаметно для себя они оказались посреди безбрежной топи. Кое-где поблескивали маленькие озерца, окруженные моховыми подушками, а ноги погружались в липкую тягучую грязь не меньше чем по щиколотку. Тилос с Хлашем напряженно осматривались по сторонам, пытаясь разглядеть в темноте малозаметные знаки и полусгнившие вешки, иногда останавливаясь и принимаясь яростно спорить напряженным шепотом.
Вперед продвигались медленно. Ночная тьма сгущалась, и уже в полдесятке саженей не было видно ни зги. По совету Тилоса все нашли или выломали себе длинные палки и осторожно прощупывали почву перед собой. Изредка палки проваливались полностью, и тогда приходилось кропотливо тыкать ими вокруг себя в поисках обходных путей. Появилась мошкара. Тучи мелких мушек облепляли лицо, лезли в нос, глаза и уши, так что на огромных, в три раза крупнее привычного, комаров, с налету пикировавших на тело и всаживавших хоботок чуть ли не до кости, уже не обращали внимания. Впрочем, Тилоса насекомые почему-то игнорировали, а обладавшие толстой шкурой Заграт с Хлашем страдали далеко не так сильно, как люди. Волк же, жалобно поскуливая, отчаянно мотал головой, клацал в воздухе клыками, иногда ложился прямо в грязь и начинал яростно скрести лапами распухший нос.