Делирий
Шрифт:
— Не думаю, что готовят там лучше, чем твоя мама, — сказал Роман.
— Это надо воспринимать как мелкий подхалимаж? — лукаво осведомилась Юна. — Или ты предупреждаешь, что по ресторанам мы ходить не будем?
— Почему не будем? Найдёшь повод — пойдём.
— Я как ты.
— А я как ты.
Юна засмеялась, накрыла его руку ладонью.
— Мне с тобой удивительно легко.
Роман в свою очередь накрыл руку девушки своей ладонью, и они несколько секунд купались в понимании и нежности, связывающей обоих. Потом он сказал:
— Пойду, посмотрю, там они или нет.
— Пошли вместе, — предложила Юна.
— Не стоит, меня твои сослуживцы не знают, а тебе придётся объяснять, почему ты вдруг оказалась здесь. Полюбуюсь на твоего директора и вернусь.
— Он высокий, черноволосый, одевается модно.
— Узнаю, — улыбнулся Роман. — Жди, я скоро.
Он перешёл улицу, открыл дверь в ресторан, рассеянно поздоровался с возникшей перед ним девицей в старинном русском сарафане, с кокошником на голове.
— Вы заказывали столик?
— Нет, я осмотрюсь, можно?
— Конечно, проходите, свободные столики слева.
Компания, празднующая день рождения, занимала два сдвинутых стола в углу зала, с окнами на реку. Но даже если бы Роман не глянул в эту сторону, он безошибочно определил «запах плесени», сопровождавший компанию в ментальном поле. Компания (девять человек) веселилась, однако сердцем компании был один человек — её организатор. Причём сердцем — чёрным, если можно было так выразиться.
Роман почувствовал на себе взгляд, прошёл к свободному столику и только после этого определил источник взгляда. И внутренне поёжился: взгляд принадлежал. тому самому парню с гитарой, который встретил его, а потом с битой в руке руководил стаей отморозков при нападении на семью Солнышкиных.
Их было трое, накачанных, в знакомых безрукавках, с наколками на плечах, и сидели они далеко от компании празднующих день рождения, однако не приходилось сомневаться, что парни сидели здесь не ради ужина. Они охраняли своего главаря (действительно, фигура колоритная, этот директор рекрутерской конторы, одна причёска чего стоит) или ждали его команды. Санчо, с которым ловко разобрался в своё время Роман, отсутствовал.
Взгляд вожака стаи снова коснулся виска.
Чёрт, надо было сразу уходить! Он наверняка меня узнал. Может быть, закрыть его на пару минут?
— Друзья, — встал директор агентства с простой русской фамилией Сванидзе. — Хочу произнести тост. Мы знаем Феону Марковну уже много лет и можем со всей откровенностью сказать, что без неё мы.
Остапа понесло, пришли на ум незабвенные строки Ильфа и Петрова. Слушать Сванидзе было невыносимо, но сотрудники агентства слушали внимательно и восторженно, что говорило об их зависимости от любого слова и жеста начальника. Никто из троих мужчин и шести женщин разного возраста лишиться работы не хотел.
Виновница торжества, сухая, как ветка саксаула, коричневолицая, со взбитыми буклями, сидела прямо и манерно курила. Её аура была темна и запутанна, а эмоциональный фон можно было выразить тремя словами: к чёрту ваши дифирамбы!
Роман для проформы полистал меню, заказал минералки, настраиваясь насветение.
За столами в углу захлопали.
Директор сел.
Роман попытался просканировать его мысле-сферу и неожиданно наткнулся на колючее «железо», накрывавшее голову Сванидзе. Директор умел защищаться в ментальном поле!
Роман спешно убрал мысленный «палец», ошеломлённый открытием.
Сванидзе вдруг повернул голову, начал осматривать зал ресторана, и хотя Роман успел отвернуться и взялся за стакан с минералкой, было ясно, что директор агентства почуял присутствие в зале видящего. Надо было уходить.
Роман допил холодную воду, улучил момент, когда компания зашумит и директор отвлечётся, быстро вышел из ресторана, оставив на столе плату за воду.
— Я уже начала волноваться! — с упрёком заговорила Юна, когда он пересёк улицу и
сел рядом. — Ну, что, видел?
— Уходим отсюда!
— Что случилось?
— Меня, по-моему, вычислили. Во-первых, там сидят те самые бандиты, что пристали к вам во время отъезда. Во-вторых, ваш директор не простой человек.
— У него действительно высокие покровители.
— Речь не об этом, он экстрасенс, а точнее — экзор, достаточно сильный пси-оператор, и умеет закрываться от ментального прослушивания.
— Иногда кажется, что он читает мысли, — кивнула Юна. — А иногда смотрит зверем, аж страшно!
— Боюсь, что он.
Она вопросительно подняла брови, но Роман продолжать не стал.
— Допиваем соки, расплачиваемся и уходим. Думаю, тебе не надо больше выходить на работу. Ваше агентство, скорее всего, прикрытие.
— Для кого?
— Для очень плохих людей. Точнее, нелюдей. Потом расскажу, бери меня под руку.
Они вышли из-под шатра, неторопливо двинулись к остановке автобуса.
— Всё так плохо? — понизила голос Юна; рука её вздрагивала, она чувствовала волнение спутника.
— Не бывает так плохо, чтобы не могло быть ещё хуже, — мрачно пошутил он. — Я слишком медленно взрослею. Надо было идти одному, а не подставлять тебя.
— Я всё равно пошла бы с тобой. И вообще нельзя всё время думать о плохом. Жизнь прекрасна, это надо понимать.
— Конечно, прекрасна, — согласился он. — Она была бы ещё прекрасней, если бы не люди вокруг.
— Ты не любишь людей?
— Читала Оскара Уайльда?
— Что-то читала, не помню. А-а, «Портрет Дориана Грея», кажется.