Delivery Delays. Часть первая. Лесной десант
Шрифт:
– Всё отлично, Дарья, вижу, у вас высокая квалификация медработника…
В это время появилась Марья Алексеевна и озабоченно сказала:
– А давайте, Владимир, вы придёте к нам завтра и покажете рану, перевязку, всё же, необходимо делать каждый день.
В этом месте разговора Даша очень обрадовалась и чуть ли не захлопала в ладоши:
– Я же вам говорила, что у Владимира – опасная рана, и она требует повышенного ухода, эти деревенские собаки… такие безобразные…
Здесь в медсанчасть вошли Маша и Вера, они внимательно посмотрели на Владимира,
Обратно шли молча, и Маша уже не поддерживала Владимира, хотя он хромал не меньше, чем два часа тому назад. Перед входом в посёлок Вера вдруг слегка прижалась к Владимиру своим разгорячённым телом.
– Ну, тебе – туда, а нам – сюда. Сам дойдёшь?
– Дойду, – промямлил Владимир.
– Если хочешь, мы тебя завтра навестим! – продолжила говорить Вера, в то же время, отстраняясь от Владимира. – Ты нам говорил, что в сарае расположился около деревни… так мы придём, хорошо?
И женщины повернули в поселок, а Владимир заковылял к себе в сарай. Как только они скрылись из виду, покусанная нога заныла со страшной силой, и Владимир с трудом добрался до своего постоя.
– Твою мать! – сидя на кровати и снимая с себя одежду, сквозь зубы матерился наш герой. – Еда опять кончается, бригады нет, работа стоит… и тут ещё эта гребанная собака, как бы действительно бешенство не началось. Кажется, у меня температура повышается. Водки, что ли выпить… Докторша, правда, не велела, а хрен ли не велела, когда вон всего трясти начинает!.. Во время войны всем раненым всегда давали спирт!
И Владимир налил себе полстакана водки, резко выпил её и заел последним сырком «Дружба». Кильку есть ему не хотелось. Через несколько минут стало лучше, озноб, который пошёл по телу, пропал. Владимир налил себе ещё водки, но теперь плесканул на дно стакана, потому что кроме конфет и кильки в банке, закуски больше никакой не было, даже хлеба.
«А Дарья хороша! – пошла пьяная мысль в голове. – Вроде я ей понравился, вот бы с ней загулять! А эти тётки смешные… сразу ревновать начали. На десять лет меня старше. Правда, Верка тоже хороша, такая штучка! Вот ситуация, кругом классные дамы, а я покусанный весь, без жратвы, без бригады, лежу тут. А как там моя жена… вот завтра, если Бог даст, пойду на перевязку и из лагеря позвоню в Москву жене и на работу. Где этих парней носит, приедут они или нет?
Утром Владимира разбудил шум мотора мотоцикла. Это был Виктор Иванович.
– Ну, ты и горазд, поспать, Москва, время – десять часов, а у тебя конь не валялся, ты должен давно быть в поле, то есть в лесу! Так, при таком отношении к работе, ты денег не заработаешь…
– Да меня вчера, Виктор Иванович, собака покусала! Всю правую ногу разодрала…
– Это где ж тебя угораздило?
– Да, на дачках. Пошёл вечером погулять, и вот такой компот!
– А не хрен по ночам болтаться… на баб, что ли, потянуло? У тебя – семья, у тебя – жена беременна, как ты сам мне говорил, и ты должен думать только о работе! Работаешь восемь-десять часов, пока пять-шесть куч не сделаешь, вот, я на тебя посмотрю, какие у тебя бабы будут в голове! И только так можно заработать в лесничестве серьёзные деньги…
Потом он вытащил из люльки мотоцикла бензопилу «Дружба».
– Бери, пригодиться, большие сухие деревья пилить, их тоже убирать надо! Да, а где твоя бригада? Ты говорил, что они в среду должны приехать, а сегодня – суббота и я их что-то не вижу.
– Я их тоже не вижу! – зло сказал Владимир. – К вечеру пойду в пионерлагерь, буду звонить.
–Давай, звони, а то время идёт, а работа стоит.
И он уехал, а Владимир опять лёг. Ногу продолжало крутить, а тело начало опять знобить.
– Лесничий, тоже мне, хрен лысый! Нет, чтобы поинтересоваться, как я себя чувствую, отвезти меня на мотоцикле в медсанчасть или в местную больницу, так нет, давай скорее деревья руби, а то план я не выполняю. Так, наверное, во время войны комиссары заставляли раненых бойцов вставать в строй. Что, нога прострелена, истекаешь кровью?.. Херня, бери винтовку и бей фашистских гадов. Родина тебя не забудет!
– Доброе утро, мы пришли, как обещали, – и в дверях сарая показались женские лица.
Это были Вера и Маша. Владимир от их появления слегка опешил.
Они поставили какие-то пакеты на стол, тут же начали в сарае наводить порядок, что-то мыть, что-то убирать. Затем сбегали к Марье Ивановне, заняли у неё кипятка, и скоро втроём начали пить чай, есть варёные яйца, макая их прямо в соль, и весело болтать о житейских делах.
– Галька со своим сыном уехали сегодня в Москву – тёща заболела, – рассказывала, почему-то очень весело, Маша, – вот и отдохнули, а собирались на даче пожить два месяца…
– Это какая Галька, которая на Красной улице живёт?
– А то ты, Вер, не знаешь, неделю назад за почтой вместе ходили…
– А, эта… такая вся манерная и «воспитанная». Это, Соня, не трогай, Это, Соня, не бери. это, Соня, не ешь, помыть надо! Так она воспитывает свою дочку, а зачем такой контроль, если дача, природа какая…
– Ну, как ты, Володя? – не сбавляя темпа разговора, продолжала Вера, как бы вдруг вспомнив о больном. – Как твоя нога?
– Да крутит и ноет…
– Мы тебе сейчас перевязку сделаем, если крутит! – продолжала говорить с напором Вера, видимо, крепкий чай начал действовать на неё. —Мы вот тут бинты принесли, йод, перекись водорода, чего тебе переться в пионерлагерь?.. Километр – туда, километр – обратно, это не будет полезно тебе и твоей ноге…
– Да мне бы из лагеря в Москву позвонить надо, узнать, почему мои ребята не едут. Обещали в среду…
– Ребята обещали, Давай сюда ногу, потерпи! Наверное, кровь прилипла к бинтам. Я сейчас перекисью водорода её отмою, вот так, молодец… Тебе хотя бы два дня отлежаться надо, а там, глядишь, и ребята твои подъедут.
– А кто работать будет, кто план будет выполнять? Уже три дня не работаю, и бойцов моих нет.
– Так, держи ногу! Ну, что, – сказала Вера, – рана подсыхает…
– А что так крутит?