Дело № 36.4. Хрупкие кости
Шрифт:
— Я так и понял, — осторожно ответил он, наливая себе порцию виски.
— Я справлюсь! — повысила голос Кира. — Я справлялась… просто эти двое… Завтра все будет нормально, обещаю.
Капитан пригубил из своего бокала. Он не знал, что сказать. Ему хотелось упасть перед ней на колени и бесконечно просить прощения за то, что он не смог уберечь ее от этого. Закрыть голову руками и забыть о том, что он теперь знает.
Забыть о том, что она помнит.
Забыть о том, что он знает о ней. Забыть про папку в его комнате.
— Ты справишься… — в итоге
Кира снова приложилась к бокалу. А потом притянула к себе мундштук и портсигар.
Запахло вишневым табаком.
Они просидели в молчании десяток минут. Капитан выпил два бокала, но о сонливости речи не шло. И если так пойдет дальше, ему придется сдаться и все-таки открыть пузырек с морфием.
— Я не знаю, как ты соврешь, — внезапно сказала Кира. — Но ведь ты умеешь врать.
— Ты о чем? — нахмурился Капитан.
— Рисунок Мэри… Там я смотрю на… похитителей. Будто я что-то знаю о них. Будто я что-то услышала. Да. Я действительно кое-что слышала. И даже сквозь дурман наркотиков, которыми меня накачивали, я осознавала, о чем они говорят.
— Кира…
— Я… я действительно не знала, как это сообщить. Я… хотела, чтобы никто не догадывался о том, что я все помню. Вы так переживали по этому поводу, да и мне… мне легче так. Без сочувствия. Я не хочу, чтобы меня жалели. Чтобы смотрели как на ущербную. Я — детектив, Капитан. Когда-то я поняла, что мою внешность можно использовать на благо расследования. А потом появился ты, Тени… и моя игра превратилась в жизнь. Это действительно помогает. За глаза меня называют Шлюхой. И я хочу чтобы меня так называли и впредь, — она внезапно подняла глаза и поймала его взгляд. — Это очень удобно. И я справлюсь. Я не хочу, чтобы меня берегли. Не вздумай рассказать остальным.
Она делала вид, что все в порядке. И капитан хотел бы верить ее решительному взгляду, но… в глубине он так же видел страдание.
Она справится. Но сейчас ей очень плохо.
И он не знает, что ему делать. Слова исчезли. Мысли — тоже. Осталась только тишина, разливающаяся вокруг янтарным виски.
— Они говорили про Сэйва, — выкурив еще, сказала Кира.
— Что?
Как же он не хотел, чтобы все оказалось так просто! Куратор… тот, кто внушал доверие! Тот, кто рассказал о Шейке странные вещи. Все это было ложью? Притворством?
Ну почему в Рурке не может появится человек, которому Призрачные Тени смогут доверять!
— Он купил дом, которых хотел занять кто-то другой, — продолжала Кира. — И они… Капитан, тогда это не показалось мне важным, и я ведь не знала про ткачей… Его подвалы соединяются с подвалами того, кто нам нужен. Больше тридцати коконов. Они говорили, что часть «выводка» придется охранять. Потому что подвал будет чужим.
— …то есть, Сэйв…
— Он очень им мешал. У него большие связи в столице. И они решили, что в будущем будет неплохой идеей его подставить. Они знали про Теней, Капитан. Но не знали, что одна из вас. Они не знали, кто именно входит в команду. Но очень хотели узнать.
Капитан облегченно откинулся на спинку стула.
— Почему ты молчала? — тихо спросил он.
— Я не знала, как это сообщить. Вы ведь все так надеялись, что я ничего не помню. Да я и… я постараюсь это забыть. И забыть будет намного легче, если никто другой не будет об этом помнить, понимаешь? Именно поэтому я делала вид, что все хорошо.
— Я понял…
— Никому не говори.
— Я понял.
— Со мной все хорошо.
— Я верю.
— И я больше тебя не подведу.
Капитан подавил жгучее желание броситься к ней. Обнять, закрыть от всего мира, заставить ее поверить в то, что она в безопасности.
— Ты меня никогда не подводила, — выдавил он. — Никто не говорил, что мы с первого раза добьемся успеха. Да и информацию о соседях я могу взять у самого Сэйва. Теперь я верю, что он нам поможет. Просто ты так себя вела… я думал, что он причастен к убийствам.
— Я не знала, как это сообщить. Была идея отправить тебе анонимную записку, но у меня нет ни гроша, чтобы заплатить посыльному. Прости.
Капитан налил себе еще виски.
— Я могу открыть тебе счет.
— Не надо, — она покачала головой. — Я и так тебе везде должна. Но… я все отдам.
— Кира…
— Я отдам! — она повысила голос. — Только… дай мне еще. Немного. Я обещала директору приюта перечислить к зиме определенную сумму, они очень на нее рассчитывают, а… жалования мне ждать еще долго, я ведь не работаю пока…
— Все, что угодно, — Капитан подался вперед, едва сдерживаясь, чтобы не схватить ее за руку. — Пусть по меркам верхушки я не так уж и богат, сбережений у меня достаточно.
— Только ты не подумай, что я давлю на жалость, хорошо? — она вновь захватила его в плен своих глаз. — Я все тебе отдам. Подачки мне не нужны. Но дети не должны страдать. Они растут. И зимние вещи становятся маловаты. Понимаешь?
— Понимаю, — Капитан закрыл глаза, надеясь, что на его лице не читается благоговение перед кристально-чистым сердцем этой женщины.
— Я все тебе отдам, — с нажимом повторила она.
— Хорошо. Отдашь. Как сможешь.
— И… если я тебе мешаю здесь, ты говори. Я постараюсь быть, как модно незаметнее. Если бы не наша легенда, я бы у Джека лучше поселилась, а так…
— Не говори глупостей, — прервал он, все еще не открывая глаз. Опустив голову, он просто вдыхал ее аромат. А еще запах виски и вишневого табака.
— Я… рада, что вы смогли через это переступить. Он же лишил тебя глаза на той войне.
— А я почти его убил, — напомнил Капитан.
Снова разлилось молчание. Долгое. Почти бесконечное. Окрашенное горечью, надеждой и отчаянием.
— Мне очень жаль, — прошептал Капитан спустя вечность. — Это ты должна меня простить.
— За что? — в голосе Киры послышалось неподдельное удивление, и Капитан открыл глаза.
— Я должен был тебя защитить. Одна только связь со мной должна была тебя защитить. И в итоге ты пострадала. Два раза. Слишком самонадеянно было с моей стороны думать, что тебя не тронут…