Дело антикварной мафии
Шрифт:
Мы прошли в класс, расселись по своим местам. Тогда директор заглянул к нам, убедился, что все мы сидим, как воспитанные, и опять исчез. Когда он снова распахнул дверь, то был не один, а с Виталием Яковлевичем и немолодым человеком в штатском. У нас уж был достаточно наметанный глаз, чтобы по осанке и выправке узнавать среди наезжающих к нам посетителей генералов, будь они хоть трижды в самом что ни на есть штатском-расштатском. Мы все чуть не присвистнули. Вот это да! Выходит, директор придает очень большое значение тому, что нам удалось сделать во время «практики», раз пригласил на подведение итогов таких людей!
Валентин Макарович вошел следом за гостями и еще раз оглядел нас, как нам показалось, не без довольной улыбки.
— Итак, начнем, — сказал он. — Виталия Яковлевича вы знаете. А второй наш гость — Николай Иванович, очень уважаемый человек.
Дело, с которым мы соприкоснулись, относится к тем, которые в его компетенции… Итак, с кого начнем? — он опять обвел нас
Мы с Алешкой вышли к доске и встали перед классом.
— И еще одно, — сказал Осетров. — Записывайте на доске, кратко, в виде пунктов «один», «два», «три» и так далее, ваши основные наблюдения и открытия. Можно даже какие-то пункты соединять между собой стрелочками. Так к концу всех отчетов мы и получим полную, и наглядную картину.
И мы с Лешкой стали рассказывать. К концу нашего рассказа на доске появились такие записи:
1. Имеется телефон, по которому нужно обращаться, если хочешь продать старинную икону.
2. «Анна Ивановна» — не Анна Ивановна, а художница Наталья Васькова.
3. Васькова с кем-то созванивалась и была довольна, что иностранец, получая разрешение на вывоз иконы, не раскусил подвох.
4. Кто-то хотел убить Буркалова Игоря Васильевича.
5. До этого Буркалов продал кому-то несколько старинных икон, которые по дешевке приобрел в деревне.
Не умолчал Лешка и о своих первоначальных подозрениях Буркалова и о том, как эти подозрения не подтвердились.
Следующими рассказывали Жорик и Илюха. То есть, в основном рассказывал Жорик, а Илюха поддакивал или уточнял какие-то подробности.
— Значит, так, — начал Шлитцер. — Мы с Илюхой сорвались за этим иностранцем, которого нам Лешка с Андрюхой передоверили. Идти далеко не пришлось. Иностранец завернул в «Интурист», а мы за ним сумели спокойненько в холл проскользнуть. В конце концов, и прикид у нас нормальный, и все такое. И в холле, значит, иностранец завернул к той стойке, где ключи от номеров забирают, а девушка за стойкой ему и говорит: «Что, можно вас с удачной покупкой поздравить?» Иностранец разулыбался и закивал, что, да, да, вот сейчас купил очень дешево. А девушка ему и говорит: «Это хорошо, что дешево, но, при всем том, икона-то старая, сразу видно, как бы у вас проблем с ее вывозом не было». Иностранец и всполошился: «Как это могут быть проблемы с вывозом? Я же ее честно купил!» Она и говорит: «Честно-то честно, но не мешало бы вам позаботиться о разрешении на вывоз. Вы не беспокойтесь, оно довольно просто оформляется, но лучше, знаете, пошлину уплатить, если ее назначат, чем лишиться покупки на таможне». Он и спрашивает, как, мол, это сделать. Она улыбается ему: «Нет ничего проще. Вон тот молодой человек, он все время здесь дежурит, чтобы помочь, если кому надо разрешение на вывоз. Он и проводит вас, и все оформит, и позаботится о том, чтобы вы это разрешение получили без всяких придирок». Иностранец, надо сказать, удивился: «Он что, может помочь с разрешением даже на такие произведения, которые, вообще вывозить нельзя?»
— И к нам тут еще подошел охранник, мол, что вы тут делаете, — вставил Илюха, — а мы и ответили ему, как заранее придумали, что родителей ждем. И больше нами никто не интересовался.
— Все точно, — кивнул Жорик. — А эта девушка улыбается и отвечает: «Молодой человек поможет вам избежать бюрократической волокиты. Вы ведь не хотите, чтобы вам разрешение на вывоз оформляли неделю?» «Какую неделю?! — возмущается иностранец. — Я уезжаю через два дня!» «Ну вот, — говорит девушка, — а он вам все сделает за несколько часов.» «Так ведь сегодня выходной!» — усомнился иностранец. «А это, — сказала девушка, — уже его проблемы». И позвала: «Олег! Олег Кириллович! Вы не подойдете? Здесь, похоже, есть дело для вас.» Тут подходит к ним какой-то пижон, прислушивавшийся к разговору с самого начала, впрочем, там их несколько болталось таких ребят в шикарной одежде, и мы еще приглядывались, кто из них может быть тем, о котором идет разговор. Так вот подходит этот Олег: в чем, мол, дело, будто ничего и не слышал. Девушка кивает ему, вот, мол, поговори с нашим гостем. Ну, Олег тут же говорит иностранцу: чего стоять, в ногах, мол, правды нет, давайте сядем, — и они садятся в кресла в стороне от других, и этот Олег берет икону и осматривает. «Нормальный случай, — говорит. — Собственно, можете и без разрешения везти, но я бы на вашем месте это разрешение оформил, чтобы накладок не было. Это, все-таки, девятнадцатый век… Вы когда уезжаете?» «Я? — говорит иностранец. — Во вторник.» «Ну, тогда, — говорит этот Олег, — все в порядке. Если вам не жалко пятидесяти долларов, то в понедельник мы все оформим без очереди… Ну, и пошлина, естественно, за ваш счет. Но пошлина будет небольшая, долларов двадцать.» «Я, — говорит иностранец, — во вторник улетаю, поэтому мне было бы желательно, чтобы разрешение было сделано до понедельника.» «Тогда она в сто долларов обойдется, — говорит Олег, —
— Но ничего интересного дальше не произошло, — сообщил Илюха. — Он прошел в сторону Большой Дмитровки и там завернул в жилой дом. На подъезде был кодовый замок, он набрал код и вошел. Видно, делал он это не впервые. Мы позвонили вам. Прошло больше двух часов, прежде чем он опять вышел. Прогулялся не спеша, глазея по сторонам, идти-то там до «Интуриста» минут пять. Однажды он остановился, достал бумажки, мы еще сумели разглядеть в бинокль, что, кроме бумажек, у него была сделанная «Полароидом» фотография иконы, на которой стояла печать, ну, и бумажки тоже были печатями усыпаны. В ресторан мы вслед за ним пройти не решились, но потом видели, как иностранец вышел из ресторана очень довольный с иконой и со всеми бумажками, и к лифту пошел. Видно, в свой номер. Тогда мы вам опять позвонили — и получили ваш приказ ехать к Киноцентру и ждать автобуса. Вот и все.
— Понятно, — кивнул Осетров.
— Можно один вопрос? — Мишка Стасов поднял руку.
— Пожалуйста, — кивнул Осетров.
— У меня вопрос к вам или к Виталию Яковлевичу, — сказал Стасов, вставая. — Я не понимаю, неужели этот Олег ничего не боится? Он так открыто обсуждал с клиентом, что поможет ему не совсем законным способом, что и ребята его слышали, и кто угодно услышать мог…
— Ну, на весь холл они не орали, — уточнил Жорик. — И сидели в креслах в стороне от остальных… Но разговаривали вполне свободно, без боязни, что кто-то может услышать.
— Да, это, скорее всего, вопрос к Виталию Яковлевичу, — сказал наш директор.
— Тут ничего странного нет, — проговорил Виталий Яковлевич. — По большому счету, в чем можно обвинить Олега? Он помогает сокращать бюрократическую волокиту, оформляя разрешение на вещи, которые так или иначе вывозить можно. Он помогает людям, пользуясь своими возможностями — разве это тяжкий грех? Ну, какая-то девушка, с которой он в «личном контакте», может схлопотать служебное взыскание за то, что взяла домой служебную печать…
— Как это? — вырвалось у Жорика.
— Да это же очевидно! — усмехнулся Виталий Яковлевич. — Как еще в выходные можно поставить печать на фотографии? Если бы дело только бланков касалось, то можно было бы сказать, что она взяла только пустые бланки с печатями… А печать должна храниться в сейфе, и брать ее домой — грубейшее нарушение инструкций. Но уголовного дела тут не заведешь, ведь ничего недозволенного к вывозу проштамповано не было. И даже если девица не отделается служебным взысканием и вылетит с работы, то что?.. Во-первых, она получает плату за риск. Во-вторых, многие галереи с удовольствием возьмут ее на работу «консультантом» — и глаз у нее наметанный, и все ее знакомые остались в том комитете, из которого ее уволили. И если галерее нужно будет срочно оформить разрешение на вывоз знатному клиенту, она обратится к кому-нибудь из своих бывших коллег, попросит пособить, ускорить, в пределах закона… А этот Олег, вообще практически чист получается. Это в советское время из-за ста долларов можно было человека в тюрьму посадить, а сейчас и тысячи бывает недостаточно. Его дело вообще сторона: он попросил, ему сделали, как — он понятия не имеет, но, в любом случае, государство ущерба не понесло, контрабанды не было, поэтому о чем говорить? Я так понимаю, эта девица квитанцию на оплату пошлины в Сбербанке выписала за пятницу. А то, что человек не в пятницу, а в субботу пошлину уплатил — это его дело. А разрешение на вывоз она пометила понедельником. Мол, с самого утра человек примчался, предъявил квитанцию и получил разрешение. А в понедельник с самого утра она первым делом номер этого разрешения и другие данные внесет в компьютер. Не подкопаешься, не придерешься.