Дело антикварной мафии
Шрифт:
— Но ведь в понедельник можно организовать проверку, еще до начала рабочего дня… — подал голос Егупкин.
— Кто этим будет заниматься? — спросил Виталий Яковлевич. — Для нашего ведомства это дело слишком мелкое, потому что нет угрозы ни безопасности государства, ни национальным интересам. За рубеж ведь едут грубые подделки. Конечно, можно спустить это дело милиции. Возможно, она и возьмется за это с радостью: разоблачит очередное «гнездо коррупции». А может, и до суда довести не удастся… И вообще, опыт показывает, что лучше таких, как этот Олег и девица с печатью держать на крючке. Такие люди ради хорошего отношения с нашей стороны и услугу необходимую всегда окажут, если попросить, и сами быстренько доложат, если узнают, что готовится к вывозу по-настоящему крупная контрабанда, а в итоге, и нам и таможенникам возни меньше… Правильно я говорю? — повернулся
— Совершенно верно, — кивнул тот, и мы впервые услышали его голос. — Надо бы еще проверить, не числится ли этот Олег среди наших добровольных помощников.
— Вот, вот, — закивал Виталий Яковлевич. — Тогда это тем более объясняет его смелость. Он, грубо говоря, выступает еще немного в роли провокатора. Как раз, может, и хорошо, что его услышат. Все иностранцы знают, какая мука связываться с любой нашей чиновничьей организацией, и, если есть человек, который за небольшие деньги готов получить разрешение на вывоз дозволенных к вывозу вещей — то почему бы этим не воспользоваться? Вот так. Надеюсь, я достаточно подробно все объяснил?
— Да, более чем, — ответил за всех нас Осетров. И повернулся к Жорику и Илюхе.
— Итак, что основное в вашем рассказе? Что мы запишем на доске?
— Во-первых, что какой-то Олег Кириллович оформил какому-то Хансу Гьельструпу разрешение на вывоз иконы, про которую наверняка знал, что она — грубая подделка.
— Пишите, — кивнул Осетров.
И Жорик записал:
6. Разрешение на вывоз поддельной иконы оформлено датчанину Хансу Гъелъструпу не ким молодым человеком, который называет себя Олег Кириллович.
— И еще, — сказал Жорик, — надо бы записать, что звонок этой «Анны Ивановны»-Васьковой был сделан либо этому Олегу, либо его сообщнице.
— Это твои догадки, — сказал Осетров. — Допустим верные. Но сейчас мы записываем только факты.
— Тогда… — подал голос Илюха, — наверное, мы можем записать, что разрешение на вывоз было получено не совсем законным способом и за дополнительные сто долларов. И еще, что человек, поставивший печать, не имел права держать ее у себя дома… — он покосился на Виталия Яковлевича.
— Второе — тоже пока лишь догадка, — сказал Виталий Яковлевич.
— Да, достаточно записать, что разрешение было оформлено с нарушениями существующего порядка, — кивнул полковник.
Так и записали:
7. Разрешение на вывоз было оформлено в выходной день, с нарушениями, и за сто долларов побора.
— Теперь, — сказал Осетр, — следующая группа: Вельяминов, Абраменко, Саврасов!
Они вышли к доске, и слово взял Абраменко:
— Нам сообщить особенно нечего, кроме того, что одну старушку, торгующую иконой, мы на Арбате встретили. Икона точно поддельная, пузырьки на ней виднелись, а старушка — неподдельная, факт! После вашего предупреждения, мы и так и сяк к ней приглядывались, и можем с уверенностью заявить, что это действительно старушка, а не переодетая молодая женщина. На иконе изображен Иисус, но изображение, если честно, разобрать не так-то просто, такое оно закопченное и потемневшее. Старушка простояла около часа, потом у нее купила икону довольно модно одетая женщина, за тысячу рублей. Тут мы разделились. Олежка… Вельяминов отправился за покупательницей, а мы с Алешкой Саврасовым рванули за старушкой. Старушка ушла совсем недалеко, в дом на Сивцевом Вражке. Явно, она живет в этом доме, потому что код подъезда набрала на память: вряд ли старый человек может удержать в памяти несколько кодов, кроме кода собственного дома. Да, по пути она зашла в магазин, купила молоко, хлеб, макароны, два яблока, два банана и банку кошачьего корма. Мы прождали ее возле дома часа полтора, но она больше не появлялась. Мы вернулись на Арбат, встретились с Олегом, позвонили вам и получили распоряжение двигаться к автобусу. Вот и все.
— А я, — сообщил Вельяминов, — пошел за этой женщиной, вместе с ней сначала в «Смоленский» завернул, где она купила конфет и колбасы, и сыру дорогого, а потом зашла в цветочный магазин, купила букет цветов. Позвонила по мобильному и велела шоферу часа через два подать машину в Трубников переулок, а туда она сама, мол, пешком дойдет. Я и припустил бегом в Трубников, ее обгоняя. Ну, и стал бродить там, будто жду кого-то. Эта тетенька появилась, свернула к подъезду, поздоровалась со старушками на лавочке. Одна из старушек и говорит ей: «Опять, Надежда Ильинична, идете тетушку проведать? Забаловали вы ее совсем!» «Да как же не побаловать! — ответила тетка. — Она ж у нас совсем старенькая и одинокая, надо ж хоть какую радость ей доставить. Вот и продукты и икону ей купила редкую, а то жаловалась она, что пристойной иконы Христа у нее нет…» «И сколько ж вы за эту икону отдали?» — поинтересовалась другая бабуля. «Ой, и не спрашивайте, потому что лучше цену и не называть!..» И с тем в подъезд вошла. А когда она в подъезд вошла, одна бабуля и говорит другой: «Везет Настасье Кузьминишне! Вон, какие у нее родственники, как обихаживают!» «Везет-то везет, — отозвалась другая, — да только ведь не за просто так они стараются. Квартира-то у нее вон какая, трехкомнатная, прямо при Арбате, и еще неизвестно, захочет она эту квартиру родственникам оставить или что другое с этой квартирой учудит». Ну, словом, обычная старушечья болтовня дальше пошла, и это неинтересно. Я подождал для порядка, болтаясь поблизости, пока ее автомобиль с шофером не подъехал, новехонький такой «ауди», последней модели, весь серебристый, и эта женщина вышла, села в «ауди» и уехала. Я на всякий случай номер машины записал. Вот и все.
После недолгого обсуждения, суть того, что удалось выяснить этой группе, была изложена так:
8. Арбат: старушка подлинная, икона поддельная. Можно найти и продавщицу иконы, и покупательницу, и саму икону, если понадобится для экспертизы.
— Очень хорошо! — кивнул Осетров. — Теперь — группа, которая была на ВДНХ.
К доске вышли Егупкин, Боков, Дегтярев и Стасов.
— У нас приблизительно то же самое, — сообщил Володька Дегтярев. — Старушка подлинная, икона поддельная. Отличие в том, что «наша» старушка продавала икону с Иоанном Крестителем. Продала она ее американцу, живущему в гостинице «Космос», за пятьдесят долларов. Американца зовут Грэг Томпсон, это нам удалось выяснить. Он поинтересовался у девушки за стойкой, когда забирал ключ от своего номера, нужно ли оформлять разрешение на вывоз дешевой иконы. Девушка позвала какого-то консультанта, и тот, улыбнувшись, заверил американца, что на вывоз этой иконы разрешение не нужно. Однако, если мистер Томпсон хочет, они позаботятся о разрешении, чтобы уж точно не возникло вопросов на таможне. Американец поблагодарил и сказал, что решит к понедельнику, обращаться к ним за помощью или нет, потому что все равно сейчас выходные. Когда американец поднялся к себе в номер, консультант тихо сказал девушке: «А этого мистера Томпсона здорово прокатили! Такую поганую подделку ему впихнули! Но не наше это дело, глаза ему открывать. Если что, мы убедим его, что икона ценная, и разрешение ему справим… И сами подзаработаем!» И он засмеялся, и девушка тоже засмеялась. Вот и все. Понятно, что ловить там нечего. Что до старушки, то за ней Егупкин и Стасов следили, пока мы с Боковым в холле гостиницы были.
— Да, за старушкой мы проследили, — сообщил Колька Егупкин. — Она живет на Проспекте Мира, неподалеку от Сухаревской площади. Адрес у нас записан. То есть, квартиру мы не знаем, но знаем дом и подъезд, и, если будет надо, то легко вычислим, в какой квартире она живет. Мы там повертелись некоторое время, но старушка больше не выходила, и в подъезд никто не входил. И ничего по пути эта старушка не покупала, просто зашла в дом — и все.
В итоге этих сообщений, на доске появилась еще одна запись:
9. ВДНХ: старушка подлинная, икона поддельная. Обстоятельства вокруг разрешения на вывоз иконы — чистые, без нарушений.
— Так… — сказал наш директор. — «Группа Христа Спасителя», прошу.
К доске вышли Вартанян, Валиков и Ипатьев.
— У нас приблизительно то же самое, — сообщил Вартанян.
Говорил он быстро, с напором, иногда глотая слова:
— Начнем с того, что у храма Христа Спасителя никаких старушек не было. Поэтому мы в сторону Балчуга и Ордынки пошли. Там ведь и достопримечательностей много, храмов знаменитых и прочего, да, в конце концов, и Третья ковская галерея там. А где ж еще иконами торговать, подумали мы, как не возле музея, где выставлены вообще самые лучшие иконы в мире.
— Помедленней, Гурген, — прервал его наш директор. — Сбавь обороты и не части. А то тебя скоро все понимать перестанут, если уже не перестали.
Вартанян перевел дух и заговорил помедленней.
— В общем, в окрестностях Третьяковки и увидели мы одну такую старушку. Старушка подлинная, икона поддельная. Я, значит, подошел к старушке и говорю: «О, совсем старая икона, из таких, которые мой отец собирать любит. Слушайте, ребята, наверно, и продают дешево, а?» И к старушке повернулся: «Бабушка, ты сколько за свою икону хочешь?» Она и говорит: