Дело Белки
Шрифт:
После этих слов на стол рухнула последняя, пятая миска. Она была чуть поменьше остальных, но зато оказалась прямо передо мной.
– Ну что смотришь?! Лопай! – усмехнулась Баба-яга. – Или мяса хочешь?
– Нет, что вы?! Спасибо! – поспешил я откреститься от опасного предложения.
– Вот и хорошо! – одобрила Арина Родионовна. – А то я уже лет восемьдесят как вегетарианствую.
– Правда? – с облегчением воскликнул я и по смеющимся глазам Бабы-яги понял, что от старухи не укрылось, какие тревожные взгляды я бросал на ее печную лопату.
Получалось,
Ужинали мы молча. Кратковременная вспышка недоброго старухиного веселья снова сменилась ведомыми ей одной мрачными размышлениями. Расправившись со своей порцией каши и приговорив еще пару мисок добавки, я наконец решился поинтересоваться у Арины Родионовны тем, что ее так тревожит. Но, к сожалению, она и теперь была отнюдь не расположена к беседе.
– Меньше знаешь – крепче спишь! – оборвала мои расспросы Баба-яга.
– Не скажите, Арина Родионовна! – попробовал пошутить я. – Иной раз именно знания и усыпляют. По лекциям в универе помню!
– Ну вот и поезжай себе на свою лекцию! – сказала старуха, щелкая пальцами, и я поехал.
Странным образом мой путь в университет лежал по Рублево-Успенскому шоссе. Очень неподходящая трасса, чтобы куда-то опаздывать. Мало того, что там вечная пробка, так еще и ментов пруд пруди. Да с такими расценками, что при моих доходах о нарушениях лучше не помышлять. Увы, какой-то черт меня все ж таки дернул выйти на встречную полосу. После чего я окончательно пролетел с лекцией, а вернее, сначала в кого-то врезался, а потом пролетел, причем прямо через лобовое стекло.
Очнулся я от воя сирены. Сначала мне показалось, что это «скорая помощь» прибыла собирать мои фрагменты со здешней узкой обочины. Однако вскоре ее истошный вой трансформировался в не менее истошный женский визг. А тот в свою очередь стал распадаться на более-менее внятные слова и многочисленные междометия.
– Козел! Кретин долбаный! Ты что ж, гад такой, сделал?! Куда ты пер, урод?! Я тебя спрашиваю!
Еще не подняв головы, я уже знал, что из всех автодорожных зол выбрал самое большее – столкновение с классической рублевской дамочкой, почти наверняка крашеной блондинкой и более чем наверняка натуральной стервой.
– Лишенец! На фига ты вообще сюда влез! С твоими дровами только по дальним выселкам ездить!
Точно! Я не ошибся. Этой мало будет выпотрошить мои и без того полупустые карманы. Для полного морального удовлетворения она должна живьем содрать с меня шкуру и пустить ее на кожаный салон своей новой тачки. А то, что после этого от меня останется, велит собрать в маленький полиэтиленовый пакетик и скормить своему любимому той-терьеру.
– Что ты лежишь?! Вставай, посмотри, во что ты мне эркер превратил. Я уже про каминный зал не говорю! Скотина! Я же только что евроремонт сделала!
С каждым словом пострадавшей от моего лихачества дамочки мне хотелось как можно глубже зарыться в качественный местный асфальт. Тем более что меня скоро так или иначе в него закатают. Шутка ли сказать: я разворотил женщине новенький эркер. Оставалось только набраться мужества, поднять голову и посмотреть, что же это такое.
Я посмотрел, и обретенное знание не прибавило мне ни покоя, ни радости. Напротив, я лишь теперь смог оценить подлинный размер случившейся катастрофы. Прямо посередине Рублево-Успенского шоссе стояли покореженные в столкновении друг с другом два транспортных средства: моя, а вернее взятая по доверенности у Бабы-яги избушка на курьих ножках и принадлежащий нервной дамочке элитный коттедж на страусиных ногах.
– Ну что, понимаешь теперь, на какое бабло ты попал?! – продолжила набрасываться на меня жертва аварии.
– Понимаю! – с ужасом прошептал я, но мой слабый голос не был услышан. Он потонул в реве звуковых сигналов, издаваемых бесконечной вереницей застрявших в созданной мною пробке эксклюзивных экипажей.
Боже, каких только моделей здесь не было?! И роскошные виллы на кенгуриных лапах, и многоэтажные особняки на массивных слоновьих конечностях, и даже пара-тройка роющих копытами асфальт дворцов в мавританском стиле. И вдруг надо всем создаваемым ими шумом и гвалтом разнесся властный, многократно усиленный мегафоном рык:
– Принимаем! Принимаем к обочине! Освобождаем проезд!
Оглянувшись на этот глас возмездия, я увидел нечто совершенно невообразимое и кошмарное одновременно. К месту аварии скачками приближался стационарный пост ДПС на длинных волчьих ногах. «Бежать! Только бежать!» – в панике подумал я и прыгнул в чрево раскуроченной мной избушки.
– Давай! Выноси, милая! – обратился я к покосившемуся срубу, кладя руки на штурвал-прялку.
А снаружи ревел и негодовал невидимый сотрудник ГАИ:
– Избушка на курьих ножках, остановитесь! Повторяю! Избушка на курьих ножках, остановитесь!
– Не слушай его, родная! Не надо! Жми! Жми на всю катушку! – увещевал я пошатывающийся на бегу бревенчатый домик.
– Избушка на курьих ножках, это последнее предупреждение! Немедленно примите вправо, остановитесь, повернитесь к лесу задом, а ко мне передом!
И избушка затормозила!
– Нет! – закричал я, но было уже поздно. Подчинившийся приказаниям властей сруб встал как вкопанный, а я, не сумев удержаться на ногах, полетел вперед, ударился об стену, рухнул на пол и наконец проснулся.
«Ну Арина Родионовна… Ну спасибо!» – подумал, придя в себя на полу приснившегося домика. В том, что я вырубился именно по вине не желавшей поддерживать разговор старухи, сомнений не было. Впрочем, к содержанию моего бреда Баба-яга, скорее всего, отношения не имела. Это уже сказались свежие впечатления от поездки по лесу. Но сказались и сказались. Главное, что мой ночной кошмар закончился.
– Леший тебя забери! – раздалось снаружи. – Да повернешься ты уже передом или нет!