Дело Фершо
Шрифт:
— Бедная Жуэтта!
Ничуть не смущаясь, Лина спросила в свою очередь:
— Почему вы не взяли ее с собой?
— Ее слишком легко узнать.
Мишель никак не решался спросить, куда они едут.
Может быть, Фершо задремал? Они проехали Руан.
В стороне от города шофер сделал остановку и залил горючим полные баки. Под предлогом малой нужды Мишель вышел из автомобиля, а затем спросил у патрона разрешения сесть впереди.
Чуть позже, чтобы нарушить молчание, шофер спросил его:
— Это ваш тесть?
Мысли Мишеля в этот момент были далеко. Почему вопрос шофера напомнил ему историю, которую в тот вечер он рассказал Лине, историю о том, как Фершо цинично, по злобе переспал с женой одного из служащих?
Испытывал неловкость, ему захотелось обернуться, но он понял, что в темноте все равно ничего не увидит. Да и глупости все: ситуация ведь совсем иная. Поступок Фершо в Убанги можно было понять как выражение презрения к слабому и подлому мужчине, готовому на все ради выгоды.
Чтобы переключиться на другое, он чуть было не просил шофера, куда они едут, но вовремя спохватился, поняв, что вопрос этот покажется странным.
В два часа ночи они приехали в Амьен и вылезли напротив вокзала. Залы ожидания были еще открыты.
Они вошли туда, погрузившись в теплый, разивший каким-то хлевом воздух. Ожидая, когда шофер отъедет, Фершо молчал.
— Сделаем вид, что ждем поезда, — сказал он затем. — Около вокзала я видел две машины. Это наверняка такси. Выйдите и скажите одному из них, что ждете с поездом жену и тестя и что этой же ночью вам надо быть в Абвиле.
Временами он клал под язык таблетку хинина. Один раз тоном светского человека спросил Лину:
— Вы не устали?
Она ответила «нет» и тем не менее, когда вернулся муж, сразу уснула на грязной скамье. Лина могла спать в любом месте. И тогда на ее щеках появлялись розовые?, как у детей, пятнышки О чем думал Фершо в эти часы бездействия? Двери на перрон открылись. Люди выползли из своих одеял и тюков, словно воскреснув из небытия. Помещение наполнилось грохотом и суетой. Фершо, Лина и Мишель направились к выходу и нашли у тротуара ожидавшего их шофера.
Не раздумывая, Мишель уселся впереди. Иначе он, чего доброго, опять окажется во власти тех мыслей, которые пришли ему в голову в первой машине.
Куда они ехали? На его губах остался запах поезда, бензиновой гари и вина, которое Мишель поглощал при каждой возможности, чтобы, как говорил он Лине, не уснуть, и заставлял ее пить тоже. Фершо ограничивался большим стаканом минеральной воды.
В Абвиле они сели в поезд врозь: Моде с женой во второй класс, Фершо — в третий. Он сам так пожелал. Он назначил им встречу в кафе Лилля, посоветовав по приезде немного поспать.
Лина слишком устала, чтобы спорить. К тому, что с ними происходило, она относилась без досады, без упреков, не говоря о Фершо ничего дурного.
— Ты думаешь, что все эти меры предосторожности необходимы? — зевая, спросила она.
— Не знаю. Пока за нами нет слежки. Но, вероятно, если его действительно захотят арестовать, начнут поиски, станут спрашивать шоферов, служащих вокзалов и гостиниц.
— Я только не понимаю: зачем Арсен ходил к врачу?
— Думаю, на тот случай, если Фершо арестуют, чтобы брат мог выдать его за сумасшедшего.
— И его брат это сделает? Родной брат?
Она уснула, надув губы, раскачиваясь из стороны в сторону. Уже рассвело, когда они приехали в Лилль.
Встреча была назначена на полдень, и они отправились отдохнуть в первый же попавшийся отель. Их приняли за влюбленных, удивившись лишь тому, что они решили снять номер в такое неподходящее время, когда по соседству шумит рынок.
Мишель непременно хотел заняться любовью. Вероятно, такая мысль пришла ему в голову из-за двусмысленного взгляда горничной и того, как она стелила им постель. Глаза у них слипались и кости болели, словно от побоев.
Придя на встречу с Фершо, они не сразу его узнали.
Вместо протеза Мишель увидел под столом обе ноги в новых черных полуботинках на шнурках. На Фершо был новый костюм из синей шерсти, на голове фуражка с черной окантовкой, какие носят моряки-матросы и вообще мелкий портовый люд.
Он не без труда поднялся, чтобы поклониться Лине, и эта вежливость по отношению к женщине выглядела с его стороны неожиданной. На столике рядом с бокалом минеральной воды лежала вся в пятнах газета.
— Не читали?
И указал на заголовок, набранный крупным шрифтом:
«Дело Фершо
Господин Дюранрюэль, генеральный прокурор, подписал постановление на арест Дьедонне Фершо, убийцы негров, о чем мы неоднократно рассказывали нашим читателям.
Постановление было тотчас передано по телеграфу в прокуратуру Кана, где Дьедонне Фершо обосновался после приезда во Францию.
Эта новость вызвала легкую панику на бирже, где курс акций некоторых колониальных компаний, контролируемых братьями Фершо, стал резко падать».
Движением подбородка он указал на ногу:
— Заметили?
— Да.
— Разыскивать станут человека с деревяшкой, а я купил себе новую, каучуковую ногу. Правда, с ней мне не очень удобно. Трудно ходить. Но так благоразумнее.
Он был в восторге от новых ботинок и от фуражки, с удовольствием поглядывая на себя в зеркало.
Фершо смахивал на старого служащего судоходной компании или мелкого чиновника, живущего у моря и разыгрывающего из себя капитана дальнего плавания.
— Мы едем двухчасовым поездом. А теперь пора пообедать.