Дело генерала Раевского
Шрифт:
Так кто же был этот странный человек, в течение двух десятилетий подвергший всю Европу чудовищным истязаниям, проливший моря крови, нарушавший законы общежития и человеколюбия, грабивший открыто все им завоёванные страны, осквернивший величайшую святыню России Успенский собор, вообще принёсший всем народам, имевшим с ним дело, неисчислимые страдания, и прежде всего — французам, которых он якобы любил.
Рассказывают, что уже после Ватерлоо, слыша голоса толпы многолюдной, которая требовала возглавить её, идти с нею к новым победам, Наполеон пожал плечами:
— Чем эти люди мне обязаны? Я нашёл их нищими и нищими оставляю...
Его, теснителя России, её врага, ограбителя, пытавшегося взорвать Московский Кремль, так воспевали
3
Давно всем известно, что Наполеон родился на Корсике. Ко времени похода на Россию его уже повсюду называли корсиканским чудовищем. Там в городе Аяччо, старинном центре живописного острова, в доме мелкопоместного дворянина Карла-Марии Буонапарте родился второй сын. Над очагом отца будущего потрясателя Европы не блеснула молния и не сел на крышу дома орёл, расправив громыхающие крылья, как это произошло над крышей дворца при рождении Александра Македонского. Родился Наполеон 15 августа 1769 года, всего через три месяца после покорения корсиканцев французами. Это была как бы ирония судьбы, как бы месть Франции была уже заготовлена в лице этого большеголового и коротконогого младенца. Мать будущего завоевателя Летиция, в девичестве Рамолино, была человеком щедрого сердца и сильного характера.
Семью нельзя было назвать богатой. Старших сыновей отец переправил во Францию, где второй из них нашёл место в военном училище. Наполеон учился блестяще, и в 1784 году переведён был в Парижскую военную школу на Марсовом поле, одну из лучших в стране. Из этой школы, после блестящей демонстрации своих способностей, будущий полководец вышел через год младшим лейтенантом. Начал он службу в артиллерийской части. Это происходило во времена царствования в России знаменитого суворовского лозунга: «Пуля — дура, штык — молодец».
Особенным пристрастием Наполеона уже в то время стали науки, совершенствовавшие артиллерийское искусство, которое, после Тулона, Парижа, Аустерлица и многих других поприщ, император продемонстрировал со своими канонирами на Багратионовых флешах и готовился показать при батарее Раевского, крепкого, стройного и с умным взглядом потомка Ивана Грозного и графа Потёмкина.
В юности Бонапарт был нелюдим. Увеселения дворянчиков среды его окружения, любителей развлекаться напропалую, его не привлекали. Он держал себя на отшибе и, хотя особой силой рук или ног од не отличался, его не трогали, порою почему-то даже побаивались. Имело значение, может быть, и то, что Бонапарт был здесь представителем народа, долгие годы испытывавшего гнёт генуэзцев, а потом, после полутора десятилетий свободы, покорённого новыми завоевателями.
На восемнадцатом году жизни Наполеон записал: «Всегда одинокий среди людей, я возвращаюсь к своим мечтам лишь наедине с самим собою». Может быть, именно эта черта интуитивно привлекала к себе внутренне одиноких русских гениев, особенно Лермонтова. Вели вспомнить лермонтовские стихи «Как часто пёстрою толпою окружён...», на ум приходят здесь такие странные юношеские строки записей будущего тирана: «...что делать в этом мире? Если я должен умереть, то не лучше ли самому убить себя?.. Ничто не приносит мне радости, и зачем переносить мне долгие дни, не сулящие ничего доброго? О, как люди далеки от природы! Как они трусливы, подлы, раболепны!»
Живя в самоизоляции, молодой корсиканец заполнял своё одиночество неистовым чтением. Особенно любил он читать историков древности — Полибия и Плутарха. Он подолгу просиживал один в библиотеке, отбросив всё, что уводило в рассеянность развлечений. Вернувшись в 1781 году на время домой, он привёз целый сундук даже для нынешних дней изысканных книг: Цицерон, Плутарх, Тит Ливий, Платон, Тацит, Монтень, Монтескье... По всем этим книгам, почти по всем, сохранились интересные записи, конспекты, наброски, размышления. Он мог часами в полном одиночестве, что особенно юноше нравилось, просиживать над книгами самого разного характера и значения. Но всех их объединяла серьёзность изложения, значительность материала и масштабность событий, в них излагаемых. Молодой человек особенно обожал книги исторического характера с героическим содержанием. Он делал многочисленные выписки из сочинений по событиям гражданской доблести древних — Греции и Рима, Ассирии, Египта, Персии, Вавилона... Особенно его привлекала Спарта. Он выписывал целые страницы из деяний Цезаря, Фридриха Второго, из истории Флоренции и наставлений Макиавелли... Всё это с пометками, собственными оценками их действий и рекомендаций. И что интересно, юный военачальник, будущий тиран и великий император, писал тогда в одной из заметок: «Можно ли заключить, что монархическое правление является наиболее естественным и первостепенным? Нет, без сомнения».
Но это не всё. Ещё в училище он упивался произведениями Корнеля, Лафонтена, Расина, Боссюэ, Вольтера и Руссо... Он сам писал стихи. Известны его стихи импровизационного характера на книге Везу «Курс математики». Известны и другие стихи его... В 1793 году Наполеон опубликовал «Ужин в Бокере». В наши дни это сочинение, может быть, назвали бы философическим эссе в духе диалога. Его новеллы «Граф Эссекс» и «Маска пророка» написаны четырьмя годами ранее. Новелла «Приключения в Пале-Рояль» осталась оборванной на полуслове. Впрочем, в зрелые годы к художественной прозе этот человек более своей энергии не привлекал.
Но осталось большое количество писем о Корсике, разного рода эссе, заметки о Руссо. Поистине, как показывает история, самые опасные политики, беспринципные социальные преступники подчас вырастали из людей, в молодости проявлявших тягу к творчеству. Таковы Сталин, Троцкий, Гитлер, Менжинский... Гиммлер и Тухачевский играли на скрипке. Менжинский наставлялся живописи у великого Константина Коровина. Юрий Андропов писал стихи, отмеченные признаками нешуточного дарования.
Всё в жизни так сложно и так неожиданно. Гораздо позднее в одной из бесед с Пушкиным, по семейным преданиям, генерал Раевский расскажет, как он у себя на батарее ранним утром 26 августа 1812 года, когда уже горела деревня Семёновское, но штурм батареи ещё не начался, улыбнулся, вспомнив слова старшего брата императора Жерома: «Он был страстным поклонником Жан-Жака и, что называется, обитателем идеального мира».
4
Ироничная эта улыбка ещё не погасла на безусом лице Николая Раевского, как «обитатель идеального мира» отдал приказ начать штурм его батареи. К этому моменту уже три часа артиллерия Наполеона поливала ядрами центральную высоту Бородинского поля, а дивизии Брусье, Морана и Жерара выдвинулись к атаке. Надо сказать, что укрепления русских войск выбраны и расположены были так, что простреливаемые участки поля преодолевать можно было довольно быстро: между флешами Багратиона и Курганной высотой открытое пространство было относительно узким, в больших лесных массивах перед русскими позициями французы могли сосредоточиваться скрытно и безопасно. Разведку проводить перед боем распоряжений не было да и некогда, проводить её было некому, так как все заняты были на спешную руку своими силами укреплять себя.