Дело Ливенворта (сборник)
Шрифт:
– Ушла, сэр.
– Когда?
Кухарка судорожно глотнула воздух.
– Вчера вечером.
– В какое время вчера вечером?
– Правда, сэр, не знаю. Не знаю я о ней ничего.
– Ее уволили?
– Нет, наверное. Ее одежда еще здесь.
– Ах, ее одежда еще здесь. В какое время вы заметили, что она исчезла?
– Ничего я не замечала, сэр. Вчера вечером она была здесь, а сегодня утром ее нет, потому я и говорю, что она ушла.
– Гм… – протянул коронер и медленно обвел взглядом комнату.
У всех остальных на лицах было такое выражение, будто в сплошной стене неожиданно открылась дверь.
– Где она спала?
Кухарка, беспокойно теребившая передник,
– Мы все спим наверху, сэр.
– В одной комнате?
Медленно:
– Да, сэр.
– Вчера вечером она поднималась в эту комнату?
– Да, сэр.
– В котором часу?
– Когда мы все поднялись, было десять. Я слышала, как бьют часы.
– Вы не заметили ничего необычного в ее внешнем виде?
– Она зубами маялась, сэр.
– Зубами? Что потом? Расскажите подробно, чем она занималась.
Но тут кухарка неожиданно расплакалась и заголосила:
– Она ничего не делала, сэр. Это не она, сэр, поверьте! Ханна хорошая девочка и честная, сэр, каких мало. Я на Библии поклянусь, она не прикасалась к этой двери. Зачем ей это? Она всего лишь спустилась к мисс Элеоноре за зубными каплями, потому что у нее зуб страсть как разболелся, и, сэр…
– Будет, будет… – прервал ее коронер. – Я ни в чем Ханну не обвиняю. Я всего лишь спросил, чем она занималась, когда вернулась в комнату. Вы говорите, она спустилась вниз. Как долго она пробыла в комнате?
– Правда, не знаю, сэр, но Молли говорит…
– Неважно, что говорит Молли. Вы не видели, как она спускалась?
– Нет, сэр.
– И не видели, как она вернулась?
– Нет, сэр.
– И сегодня утром ее не видели?
– Нет, сэр. Как же я могла ее видеть, если она ушла?
– Но вчера вечером вы видели, что у нее болит зуб?
– Да, сэр.
– Очень хорошо. Теперь расскажите, как и когда вы узнали о смерти мистера Ливенворта.
Ответы Кэтрин Мэлоун, хотя и были многословными, содержали очень мало фактических сведений, и, видя это, коронер уже хотел отпустить ее, но тут маленький присяжный, вспомнив слова кухарки, что она видела мисс Элеонору Ливенворт выходящей из библиотеки через несколько минут после того, как тело мистера Ливенворта перенесли в соседнюю комнату, спросил, не было ли чего-нибудь в руках ее хозяйки.
– Не знаю, сэр! Честное слово! – неожиданно громко вскричала она. – Кажется, у нее был листок бумажный. Да, сейчас я вспоминаю, как она сунула его в карман.
Следующим свидетелем вызвали горничную Молли.
Молли О’Фланаген, как она представилась, розовощекая, черноволосая бойкая девица лет восемнадцати, в иных обстоятельствах на любой вопрос могла бы ответить достаточно внятно. Но страх порой сжимает даже самое отважное сердце, и Молли, оказавшись перед коронером в столь ответственную минуту, являла собою вид какой угодно, только не беспечный: румяные щеки побледнели после первого же адресованного ей слова, голова склонилась на грудь в смущении слишком искреннем, чтобы его можно было скрыть, и слишком явном, чтобы его можно было принять за какое-либо другое чувство.
Поскольку показания ее главным образом касались Ханны, того, что она знала о ней и ее исчезновении, я кратко перескажу их своими словами.
Насколько ей, Молли, было известно, Ханна являлась тем, кем ее все считали, – необразованной девицей ирландского происхождения, приехавшей из деревни служить горничной и швеей при обеих леди Ливенворт. В дом Ханна попала раньше самой Молли и, несмотря на врожденную скрытность и упрямое нежелание рассказывать что-либо о себе или о своей прошлой жизни, стала всеобщей любимицей. Однако человеком она была невеселым, часто впадала в уныние, бывало, просыпалась по ночам и садилась думать в темноте. «Как леди», – пояснила Молли.
Поскольку для девицы ее положения это довольно странная привычка, была сделана попытка узнать от свидетеля подробности. Но Молли, вскинув голову, повторила предыдущее заявление. Ханна по ночам садилась к окну, и это все, что ей известно.
После того как было покончено с темой, во время обсуждения которой проявилась некоторая резкость характера Молли, она в связи с событиями прошлого вечера заявила, что Ханна мучилась зубной болью два дня или даже больше. Вечером они поднялись в свою комнату, но ночью боль стала настолько невыносимой, что она встала, оделась (здесь последовал уточняющий вопрос, но Молли настаивала на том, что Ханна оделась полностью, включая воротничок и ленту), зажгла свечу и сказала, что собирается идти к мисс Элеоноре за помощью.
– Почему к мисс Элеоноре? – спросил присяжный.
– О, она всегда выдает слугам лекарства и тому подобное.
Когда ее попросили продолжать, Молли ответила, что уже рассказала все, что знала. Ханна не вернулась, и перед завтраком ее нигде не могли найти.
– Вы говорите, она взяла с собой свечу, – сказал коронер. – Свеча была в подсвечнике?
– Нет, сэр, только свечку.
– Зачем ей понадобилась свеча? Разве у мистера Ливенворта в комнатах нет газовых ламп?
– Есть, сэр, но мы их тушим, когда идем наверх, а Ханна боится темноты.
– Если она брала свечку, та должна была остаться где-то в доме. Кто-нибудь видел свечу не на своем месте?
– Насколько я знаю, нет, сэр.
– Это не она? – произнес голос у меня за спиной.
Это был мистер Грайс, и он держал в поднятой руке наполовину сгоревшую парафиновую свечу.
– Да, сэр. Боже, где вы нашли ее?
– В траве на дворе. На полдороге между дверью кухни и улицей, – пояснил он.
Сенсация! Наконец-то улика! Обнаружилось что-то, соединяющее это загадочное убийство с внешним миром. Мгновенно всеобщий интерес переключился на черный ход. Обнаруженная во дворе свеча доказывала не только то, что Ханна покинула дом вскоре после того, как спустилась из своей комнаты вниз, но и что она вышла через черный ход, который, как мы теперь вспомнили, находился всего в нескольких футах от железной калитки на улицу. Однако Томас, которого снова вызвали на допрос, повторил свое прежнее утверждение, что не только черный ход, но и все окна первого этажа утром в шесть часов были закрыты и надежно заперты. Неизбежный вывод: кто-то закрыл и запер их за девицей. Кто? Увы, это стало очень серьезным и важным вопросом.
Глава 5
Показания экспертизы
Но духи лжи, готовя нашу гибель, Сперва подобьем правды манят нас, Чтоб уничтожить тяжестью последствий [6] .
Наступившее подавленное молчание нарушил резкий звонок дверного колокольчика. В ту же секунду все взгляды устремились на дверь. Она медленно отворилась, и полицейский, которого час назад столь таинственно куда-то отослал коронер, вошел в гостиную в сопровождении молодого мужчины, которого холеная внешность, смышленые глаза и общий вид человека, заслуживающего доверия, делали похожим на ответственного служащего какого-нибудь солидного торгового дома, кем он, собственно, и являлся.
6
Перевод Б. Пастернака.