Дело «Нерешительная хостесса». Дело сердитой плакальщицы. Иллюзорная удача
Шрифт:
— К чему это вы клоните?
— Артур Кашинг, — сказал он. — В общем, я не хотел бы, чтобы моя дочь что-то имела с Артуром Кашингом.
— Большое спасибо, — язвительно отозвалась миссис Эдриан. — Но, во-первых, современные дочери предпочитают жить собственной жизнью. А во-вторых, мне действительно не нравится, когда меня будят от крепкого сна, чтобы предупредить насчет друзей моей дочери. Ведь вы, как вижу, к этому ведете.
— Не только к этому, мэм. Видите ли, Артур Кашинг мертв.
— Мертв! — воскликнула она. — Артур Кашинг мертв?
Он утвердительно кивнул.
Секунду она не знала, что сказать, только встревоженно смотрела на него, думая, что же ему известно, стремясь подтолкнуть его в разговоре до той точки, когда сможет вытянуть из него все сведения. Но сделать это нужно так умело, чтобы он и не представлял, что из него это вытягивают, и не замечал у нее никакого интереса.
— Да-а, — протянула она. — Это крайне трагично. Это так неожиданно. Моя дочь, кажется, ужинала у него прошлым вечером. Они смотрели фильмы, так как из-за ноги Артура Кашинга не могли никуда выйти. Она рано вернулась домой и…
— Вам не нужно мне это объяснять, ‘мэм. Вот что я пытаюсь вам втолковать.
— Может быть, вам лучше продолжать и все рассказать? Не волнуйтесь, говорите все прямо, мистер Баррис. В чем дело?
— Артуру Кашингу нравилось быть богатым джентльменом, когда он мог получить таким образом то, что хотел. Но когда ему это не удавалось, он показывал ужасный нрав и… Ну, он становился грубым.
Миссис Эдриан, сохранявшая полный самоконтроль, сидела абсолютно спокойно, ничего не говоря.
— Моя жена и я многое там повидали, — продолжал Сэм Баррис. — Мы слышали и разозленные голоса, иногда мы слышали и женские крики и… В общем, Артур никогда не затруднялся опускать штору в своем кабинете. Он наверняка думал, что на таком расстоянии никто ничего не увидит.
Миссис Эдриан все молчала.
— Но, — продолжал Сэм Баррис, — видите ли, мы давно живем на озере, и у нас есть отличная подзорная труба тридцатикратного увеличения, и видно очень хорошо.
— Подзорная труба! — отозвалась миссис Эдриан, стараясь скрыть испуг в своем голосе.
Он кивнул и затем продолжал:
— Пожалуйста, не думайте, что мы подглядываем, как это называют — «чрезмерно любопытствуем». Но, в конце концов, если слышишь женский крик поздно ночью и, выглянув в окно, видишь двух борющихся людей, ты должен убедиться, что все в порядке, перед тем как идти спать.
Сжав губы, она кивнула.
— У меня очень чуткий сон, — сказал Сэм Баррис. — А моя жена спит ужасно крепко. Нужно колотить ее, чтобы разбудить. Она похожа на многих здешних женщин. Они много болтают, поэтому я не рассказываю ей всего, что вижу. В первый раз, когда нечто подобное случилось, я разбудил ее, и она какое-то время думала, что нам надо бы вмешаться. А потом оказалось, что в этом не было никакой нужды.
— Что вы хотите этим сказать?
— Девушка вполне смогла постоять за себя, — сказал Сэм Баррис. — Поверьте, она влепила ему и вышла.
— Это было… какое-то время тому назад?
— Два или три месяца.
— Д-а, — произнесла она и рассердилась сама на себя за столь заметную нотку облегчения в собственном голосе.
— Затем, во второй раз, — продолжал Баррис, — все было иначе.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, девушка опять сопротивлялась. Я оделся. У нас нет телефона, и я собирался пойти позвать шерифа, а затем… в общем, кажется, ей это понравилось. Первое, что мы увидели, было то, что они целовались прямо перед окном. Мне как-то нехорошо было от мысли, что девушки могут на это клюнуть.
— Некоторые женщины — да, — заметила миссис Эдриан. — Может быть, она только играла. Вы… вы ее узнали?
— Я видел ее в трубу ясно, как днем, — сказал Баррис. — С тех пор она частенько возвращалась. Очень привлекательная девушка. Не знаю ее имени. Черные волосы и серо-голубые глаза… но… В общем, не думайте, что мы намеренно шпионим за людьми… Просто мне не нравится, что в округе есть такие люди, как Артур Кашинг.
— Это вы пустили его сюда, не так ли? То есть, простите, я хотела сказать, это вы продали ему землю.
— Я сам себя одурачил, — признал Баррис. — Конечно, я сделал глупость. У них был агент по недвижимости, который наврал мне с — три короба. Этот парень толковал мне, что один человек хочет купить земли под сельское хозяйство; не какое-то большое хозяйство, а под ферму, в которую он хочет вложить деньжат и получить за это налоговые льготы. Ну, я и подумал, что у человека лишние деньги и что надо ему помочь. Я запросил за пару сотен акров цену, которая раза в четыре превышала настоящую стоимость, а затем уступил на будущее право купить остальную землю из такого же расчета — под сельское хозяйство.
— А потом оказалось, что покупателем в переговорах был Декстер Кашинг?
— Точно. И он не собирался заниматься сельским хозяйством. Он хотел строить курорт… Я думаю, это Артур навел пчелу на мед. В общем, они построили там коттедж, а затем объявили о своем плане насчет большого курорта. Поставили меня вот в такую ситуацию.
— Но разве ваша земля не вырастет в цене?
— Да, для налогов. От налогов мне не отделаться; они имеют теперь право купить, когда захотят. Но не будем терять времени на это. Вы говорили, что я их сюда пустил. И мне захотелось рассказать все, как было. А теперь я хочу сказать, что мы вас видели там сегодня ночью.
Миссис Эдриан сидела на стуле совершенно прямо.
— Видели меня? — переспросила она, как надеялась, с холодным недоверием в голосе.
— Мэм, пожалуйста, не поймите меня неправильно. Мы… ну, в общем, мы знаем, что вы очень хорошие люди, вы и ваша дочь Карлотта, самые хорошие люди, которые здесь появлялись.
— Спасибо, — поблагодарила она ледяным тоном.
— И… В общем, я знал, что должно было случиться. Я знал, что Артур Кашинг попытается, и… я думал зайти к вам и кое-что рассказать. Я решил это сделать, если будет нужда.