Дело о черных жемчужинах
Шрифт:
— Дорогая, Том только немного разгреб завал, чтобы можно было войти в комнату, — строго сказал Брайен. — Но этого вовсе недостаточно. Если он так будет идти по жизни, он никогда ничего не добьется, как и…
Как и его отец. Нет, он не сказал этого. Но он имел в виду именно это.
Мама покраснела и сникла. Брайен заметил это и тут же смягчился. Он, конечно, зануда, но о маме заботится. По-своему, занудно.
— Кто-то снял с нашего телеграфного столба эту листовку «Готовься», — сказал,
— Ага, — вмешался пятилетний Адам. — Какой-то негодяй ее спер.
— Это я снял, — сказал Брайен.
— Ой, па-а! — разочарованно протянули мальчики.
Брайен опять начал вскипать.
— Мы не должны позволять каким-то людям использовать частную собственность для рекламных целей! — набросился он на Адама и Джонатана. — Почему, интересно, они работают ночью, когда никто не видит?
Я решил ничего не говорить о «Зиппеди-Ду-Да». Мне нравился этот магазин. Там можно было найти кучу интересных вещей. И, кроме того, зачем давать повод Брайену поносить еще кого-то!
Я улизнул в свою комнату, пока он продолжал разглагольствовать.
Мой стол был по-прежнему завален вещами. Я стал задумчиво их перебирать.
Мне жаль маму. Она всегда расстраивается, когда я огрызаюсь в ответ на поучения Брайена. Если они иногда и ссорятся, то только из-за меня.
Если бы только мама не так сильно переживала из-за этого, думал я, раскладывая вещи по ящикам стола. Нам с Брайеном вовсе не обязательно обожать друг друга. И, кроме того, я ведь не собираюсь жить с ним вечно — просто могу уехать из дома, как только закончу школу.
Я уже много раз думал об этом. Конечно, мама не захочет, чтобы я уезжал от нее, — да и я не очень хочу расставаться с ней. Но мы с Брайеном все равно будем без конца ссориться.
Для мамы лучше, если я уеду.
К этому времени я уже полностью расчистил стол, а себя окончательно вогнал в тоску.
Я тряхнул головой. Нужно немного вывести себя из этого подавленного состояния. Но я все больше мрачнел.
Оглядевшись, я заметил листовку, которую Элмо оставил у меня на кровати.
ГОТОВЬСЯ, РЕЙВЕН-ХИЛЛ
Черная птица в упор смотрела на меня единственным глазом.
— Я и так готов, — сказал я ей. — Ко всему. Давай, делай, что задумала.
Мне не стоило этого говорить.
Глава IV
Что одному негоже…
На следующее утро телеграфный столб возле дома украшала новая листовка.
ВНИМАНИЕ, РЕЙВЕН-ХИЛЛ
А под буквами опять нарисована черная птица, озорно глядящая на меня.
Интересно, к чему все это?
Я немедленно захотел обсудить новость с остальными.
Единственным препятствием оставался Брайен. Но когда я смиренно попросил его милость отпустить меня погулять, мне вдруг позволили ненадолго отлучиться. Естественно, только после того, как я закончу уборку в своей комнате и помогу развесить чистое белье.
Я работал как проклятый все утро. И после ленча Брайен, проведя окончательную инспекцию моей комнаты, отпустил меня.
Когда я наконец добрался до Долины, Лиз, Санни, Ник и Ришель уже были там. Любимый пес Лиз Кристо рыскал по кустам, пока мы, усевшись в кружок, обсуждали новости.
Долина — наше любимое место встречи. Это просто небольшая поляна в зарослях кустов между старыми домами и парком. Там всегда тихо и спокойно. Иногда немного скользко и грязно после сильных дождей, как сегодня, например. Но мы сидим там, где сухо. В грязи пусть возится Кристо.
Десять минут спустя пришел Элмо. И принес новости.
— Папа знает, для чего все эти листовки, — сообщил он. — Этот парень, Тони Заетта, владелец «Зиппеди-Ду-Да», сказал ему. Это трюк, игра на публику. Но папа не велел мне никому рассказывать. Это секрет. Но он проболтался мне, что задумано нечто грандиозное, и нам это ужасно понравится.
Ник саркастически поднял бровь, он так делает всегда, если кто-то говорит глупости. Что, по его мнению, бывает постоянно.
— Не вижу ничего особенно интересного для вас, — протянул он. — И если это рекламная кампания, то организаторы ее просто дураки. В Рейвен-Хилле им не удастся заинтересовать достаточное количество людей, чтобы окупить затраты на эти листовки.
Элмо рассердился.
— А папа сказал, это что-то очень интересное, — повторил он, свирепо глядя на Ника.
Ник презрительно усмехнулся и стал глядеть в другую сторону.
— А что это, как ты думаешь? — спросила Лиз.
— Понятия не имею, — пожал плечами Ник. — Но скоро мы все узнаем.
— Может, даже завтра, — сказала Ришель, рассматривая свои ногти. — Вчера было «НА СТАРТ», сегодня — «ВНИМАНИЕ!». Значит, завтра будет «МАРШ!».
— Слушайте, а может, это какие-нибудь соревнования или гонки? — просияла Санни.
— Да? Ну, тогда я не участвую, — сказал я.
— И я, — заявила Ришель. — Я вообще не люблю бегать. Мне всегда очень жарко, и я быстро устаю. Кроме того, у меня колотится сердце, и я становлюсь вся мокрая.
— Ах, какие мы нежные! — воскликнула Санни.
Ришель только посмотрела на нее.
— Может, это не совсем гонки, — с надеждой проговорила Лиз. — Просто какое-нибудь соревнование или вроде того.