Дело о девушке с календаря
Шрифт:
Дру покачал головой.
– Суд должен указать вам, мистер Дру, что если вы не ставите под сомнение показания этого свидетеля, следовательно, есть достаточные основания полагать, что мисс Стрит действительно разговаривала с мистером Борденом.
– Мы это понимаем, ваша честь, – ответил Дру. – Но наши опровержения будут строиться не на допросе этого свидетеля.
– Как вам угодно.
– Тогда все, – произнес Мейсон. – Мы выиграли, ваша честь.
Судья взглянул на Гамильтона Бергера и Сэма Дру. Они были заняты оживленной беседой.
– Такое впечатление, мистер обвинитель, –
– С разрешения суда, – Бергер снисходительно улыбнулся, – нам хотелось бы вызвать свидетеля, чьи показания могут несколько прояснить ситуацию.
– Ну что ж, вызывайте.
– Мы просим на свидетельское место Франка Ферни.
– Вы уже приносили присягу, – обратился к нему Бергер, – поэтому сразу начнем с допроса. Вы слышали показания мисс Стрит, которая только что была здесь?
– Да, сэр.
– Вы знаете что-либо о беседе, про которую она рассказывала?
– Да, сэр.
– Что именно?
– То, что эту беседу вел я.
В улыбке Гамильтона Бергера был нескрываемый триумф.
– То есть вы являетесь тем человеком, который назвался Меридитом Борденом?
– Да, сэр.
Гамильтон Бергер с преувеличенной любезностью поклонился Перри Мейсону.
– Можете допрашивать, – сказал он и сел.
Мейсон встал так, чтобы оказаться лицом к лицу со свидетелем.
– Вы сказали нам, – начал он, – что ушли из дома Бордена в шесть часов, рассчитывая вернуться только утром. Вы хотели пойти обедать со своей девушкой?
– Правильно, но я вернулся и ночевал в доме.
– В какое время вы вернулись?
– Приблизительно без десяти одиннадцать.
– И каким образом вы доехали?
Свидетель усмехнулся, усмехнулись также Гамильтон Бергер и Сэм Дру.
– Я приехал на автомобиле, – ответил Ферни.
– Один? – резко спросил Мейсон.
– Нет, сэр.
– Кто был с вами?
– Женщина.
– Что за женщина?
– Доктор Маргарет Коллисон.
– Какой доктор?
– Ветеринар.
– Каким образом вы вошли на территорию?
– Мы подъехали к закрытому заднему входу. Доктор Коллисон поставила свою машину, а я вывел на поводке из машины собаку, открыл калитку, отвел собаку на место и посадил ее в клетку. Когда я сажал ее, было примерно без десяти, ну, возможно, без пяти минут одиннадцать. Потом я спросил доктора Коллисон, не зайдет ли она выпить чего-нибудь, и она ответила, что с удовольствием, тем более что ей хотелось повидать мистера Бордена и поговорить с ним о собаке.
– И что вы сделали?
– Я проводил ее к задней двери дома, открыл замок своим ключом, и мы вошли.
– Что потом?
– Я прошел в кабинет мистера Бордена, но его там не было. Я предположил, что… Хотя, наверное, я не имею права говорить о своих предположениях.
– Продолжайте, – разрешил Мейсон. – Раз обвинение не возражает, я тем более не собираюсь этого делать. Мне нужно точно знать, что произошло.
– Значит, я предположил, что он работает в студии – то ли снимает, то ли проявляет, – и посоветовал доктору Коллисон подождать: может, он спустится вниз. Только я приготовил два коктейля, как вдруг завыла сирена, включились прожектора и автоматически открылись дверцы собачьих клеток. Я услышал, как собаки с лаем помчались к стене, затем уже по лаю догадался, что тот, кто поднял весь этот переполох, сумел перебраться через стену. Я вернулся, посоветовал доктору Коллисон выпить, а потом уже решил посмотреть, что же там произошло, почему включилась сигнализация. Затем я вышел на улицу и свистом отозвал собак. Когда я был на улице, зазвонил телефон. Я быстро вернулся и увидел, что доктор Коллисон уже взяла трубку. Она объяснила, что какой-то мужчина спрашивал мистера Бордена, а она ответила, что мистер Борден приказал его не беспокоить.
– Дальше?
– Спустя некоторое время телефон снова стал звонить.
– И что тогда произошло?
– Я взял трубку, так как подумал, что, наверное, это полиция интересуется причиной включения охранной сигнализации.
– А кто звонил?
– Звонила молодая женщина. Я узнал голос, когда услышал мисс Стрит. Она очень точно передала содержание нашей беседы по телефону. Я действительно назвался Меридитом Борденом, сказал, что собаки не причинят никому вреда, что я выключу прожектора и посажу собак в клетки. На самом деле собаки уже сидели на своих местах.
Мейсон задумчиво рассматривал свидетеля. Напротив адвоката, за столом обвинения, Гамильтон Бергер и Сэм Дру выразительно усмехались, чувствуя, как в процессе перекрестного допроса победа обвинения становится все более ощутимой. Под предлогом экономии времени они заставили Ферни в первый раз сказать только самое основное, отказавшись от дальнейших вопросов, этим они буквально вынудили Мейсона на перекрестном допросе опровергать самого себя.
– То, что вы назвались по телефону Меридитом Борденом, являлось для вас обычным делом?
– Конечно, – ответил свидетель. – В тех случаях, когда мистер Борден приказывал его не беспокоить, а кто-нибудь настаивал на том, что хочет говорить именно с ним, я назывался Борденом и говорил, что очень занят и прошу меня не беспокоить.
– И часто вы это делали?
– Нечасто, но делал.
– Можете вы описать доктора Коллисон? – спросил Мейсон.
– Она женщина-ветеринар, которая отлично лечит собак.
– Сколько ей лет?
– Я не очень-то умею определять возраст женщин, но она сравнительно молода.
– Конкретнее.
– Я думаю, ей года тридцать два – тридцать три.
– Она полная?
– Нет, очень хорошо сложена.
– И уж конечно, вы развлекались с ней в вашей спальне? – несколько скептически спросил Мейсон.
– Это ложь! – сердито выкрикнул Ферни.
Бергер уже вскочил и возмущенно замахал руками:
– Ваша честь, ваша честь, это совершенно неуместный, выходящий за всякие рамки перекрестного допроса выпад! Это оскорбление достойной женщины! Это…
Судья Эрвуд ударил молотком о стол.