Дело о колдуне

Куницына Лариса

— Значит, это дама де Латур устраивала все эти ритуалы? Твои люди поймали этого демона Садорима?

— Нет, как выяснилось, он уехал из замка вслед за бароном вместе с двумя своими прислужниками.

— Выходит, это он охотится здесь за графом де Фортеном?

— Причём в этой охоте активно участвует дама де Латур. Теперь я полностью одобряю твоё решение спрятать от неё ребёнка.

— Она уже пробилась к королю с просьбой о предоставлении опеки. Жоан обещал затянуть принятие решения, но времени у нас не так чтоб много. Ты уже доложил обо всём леди Инес?

— Конечно. Она была очень раздражена, потому что пошла

на такой риск, имея совсем другие цели. Она всё ещё давит на меня, требуя обвинить де Бельгарда хотя бы на основании его участия в колдовской сходке на улице Белой совы. Однако дама де Латур её тоже заинтересовала.

— Пока не трогайте её. Подозреваю, что она стоит и за убийством виконта де Риважа, но мне нужны доказательства. Я арестовал няню мальчика Мари Резон. Она тоже вовлечена в это. Надеюсь, что она уже пришла в себя и может рассказать мне обо всём.

— Я хочу участвовать в допросе, — заявил Филбертус. — Мы больше не можем рассматривать колдовской обряд с человеческим жертвоприношением отдельно от похищений и убийств. Это всё одно большое преступление, а потому впредь мы должны действовать вместе.

— Я согласен, — кивнул Марк. — Давай допросим Мари Резон, но сначала я расскажу тебе об обстоятельствах, которые прямо указали на неё, и о том, что мы нашли в её комнате.

И Марк придвинул к себе шкатулку, в которой теперь кроме писем мнимого капитана де Латура хранились драгоценные подарки фальшивого воздыхателя и спрессованные в кубики сухие травы.

Мари Резон сидела, как-то сгорбившись, на жёстком стуле с высокой спинкой. Её руки были сложены на коленях, а голова печально опущена. В полумраке камеры для допросов её покрытое белой пудрой лицо казалось очень бледным. К неудовольствию Филбертуса Марк не стал вызывать на допрос палача. Он полагал, что пережив потрясение, девушка и без того не станет запираться, а потому говорил с ней мягко, полным сочувствия голосом. И вскоре это возымело своё действие, она неожиданно глубоко вздохнула и подняла на него взгляд.

— Скажи правду, Мари, — произнёс Марк. — Это не только облегчит твою участь, тебе просто станет легче. Почему ты помогала этим людям, желавшим похитить Жюльена?

— Я ошибалась, — чуть слышно проговорила она, и перо сидевшего в сторонке клерка заскрипело по бумаге. — Меня обманули, и я поверила, просто потому что хотела верить. Я влюбилась в Тьери, когда он приехал в Фортен в прошлом году. Он был такой красивый и мужественный, все его черты были полны благородства, каждое движение говорило о скрытой силе. Я просто не сводила с него глаз, используя любую возможность, чтоб снова увидеть его. А он даже не смотрел в мою сторону. Я была для него словно пустым местом, и это больно ранило меня. Потом он уехал, а я продолжала о нём думать… И я сказала о моих чувствах к нему Садориму. Он всегда был мне неприятен и немного пугал, а в какой-то момент вдруг начал проявлять ко мне явно неуместный интерес. Когда его ухаживания уж совсем мне надоели, я прямо сказала, что моё сердце несвободно, оно принадлежит Тьери. И вдруг Садорим сказал, что может помочь мне добиться его взаимности. Он предложил провести приворотный ритуал. И я согласилась… — она всхлипнула.

— Что это был за ритуал? — спросил её Филбертус.

— Я плохо запомнила его. Всё происходило в каком-то сладковатом дыму, я выпила чашу странного вина и словно

уснула наяву. Я увидела Тьери, который подошёл ко мне и взял за руку. Он признался мне в любви и даже поцеловал. На следующее утро я проснулась с головной болью, но была уверена, что обряд удался. И вскоре получила его первое письмо, в котором он признавался мне в любви, а мадам де Латур вдруг стала так любезна со мной. Эти письма, подарки и разговоры с ней убедили меня в том, что на самом деле Тьери полюбил меня и хочет жениться, но не может из-за своего незавидного положения. Вот если бы он стал графом… Мы часто говорили с ней об этом, и она заверяла меня, что я — подходящая партия для её сына и о лучшей супруге для него она и не мечтает. Я верила всему, что она говорила, и готова была на любые жертвы, лишь бы всё это сбылось.

— Это она велела вывести Жюльена на улицу, когда его похитили в первый раз? — спросил Марк.

— Да. Она не объяснила, что его попытаются убить, просто сказала, что так надо. Я догадывалась, в чём дело, но старалась не думать об этом. Когда хозяин ушёл по делам, я предложила Жюльену сходить в кондитерскую, и он с радостью согласился. Мы вышли через заднюю дверь в кухне, когда мадам отвлекла кухарку, свернули на улицу военных баронов и пошли в сторону кондитерской. Дальше вы знаете.

— А это что? — Марк выложил на стол травяные кубики, найденные в коробке у неё под кроватью.

— Мадам велела мне пойти в комнату господина Бернара, поджечь их, чтоб они дымили, и положить ему под кровать.

— Она сказала, зачем это нужно?

— Нет. Она и раньше заставляла меня это делать, и каждый раз у него случался приступ. В этот раз он умер.

— Кто открыл окно в его комнате?

— Не знаю, наверно, она.

— Ты утверждала, что не выходила из своей комнаты в день второго похищения, но Жюльен сказал, что это ты принесла ему кашу.

— Это была я. Мадам дала мне две бутылочки. Она снова отвлекла кухарку разговорами, и я вылила содержимое одной в котёл с рагу. Из второй я немного налила в кашу и отнесла Жюльену.

— Где эти бутылочки? — спросил Филбертус.

— Она забрала их обратно.

— Это она велела тебе говорить, что ваш хозяин — колдун и занимается чёрной магией в кузнечной башне? — задал вопрос Марк.

— Она всем приказала говорить так. Всем, кроме тех, кто, как она знала, полностью преданы хозяину.

— А что было на самом деле?

— Я ничего не знаю о том, что происходило в кузнечной башне. Мне было страшно подходить к ней. Но хозяин действительно вёл себя странно, когда выходил оттуда. Он был словно одурманен, и от него пахло так же, как пахли те травы, что я прятала под кроватью у господина Бернара.

Марк услышал всё, что его интересовало, и предоставил вести дальнейший допрос Филбертусу. Тот расспрашивал девушку о Садориме, о поведении дамы де Латур, о том, кому и какие распоряжения она давала и о других деталях, имеющих отношение к его расследованию. Марк слушал внимательно, всё больше убеждаясь, что настоящими злодеями в этой истории являются дама де Латур и колдун Садорим.

Когда Мари Резон увели, Марк обернулся к Филбертусу, пребывающему в задумчивости.

— Я полностью с тобой согласен, — наконец, очнувшись, кивнул маг. — И если б нам не нужно было временно оставить эту старую ведьму на воле, я бы прямо сейчас затащил её в Белую башню и подвесил к потолку!