Дело о колокольчиках
Шрифт:
– Его-то тебе не провести, не так ли?
Острандер удивился, столкнувшись с двумя соотечественниками.
Трентон протянул руку:
– Мистер Ливингстон, если не ошибаюсь?
– Стенли!
– воскликнул Острандер, схватив его ладонь и энергично тряся ее.
– Как, черт возьми, вы меня вычислили?
– Заглянули в регистрационную книгу, - смеясь, ответила Линда.
– Хотя вы и записались под именем Мертона Острандера, мы поняли, что это вы, мистер Ливингстон.
– Мне тоже придется подсмотреть в книге регистрации ваши псевдонимы, мистер и миссис Стенли?
– поинтересовался он.
– Мы вовсе не "мистер и миссис", - ответила Линда.
– Я - Линда Кэрролл, а он - Роб Трентон.
– Она перехватила вопросительный взгляд, который Острандер бросил на Роба, и поспешила добавить:
– Это все, что осталось от четверки путешественников, разбившейся о скалы бизнеса. Моим друзьям, мистеру и миссис Эссексам, пришлось срочно вернуться в Штаты.
– Она вспыхнула, догадавшись, что невольно выделила слова "мистер и миссис", потому что Мертон Острандер, достаточно быстро все поняв, улыбнулся.
– Вы художник?
– спросила она торопливо.
– Я не художник, - ответил Острандер.
– Просто мне кажется, что зарисовки в альбоме лучше, чем фотоаппарат, запечатлевают виды. Мне нравится вспоминать потом то, что я видел своими глазами, а фотограф из меня никудышный. Я всегда держу фотоаппарат не под тем ракурсом или забываю перемотать пленку. Но даже когда я сосредоточусь и сделаю отличный снимок, выясняется, что я забыл про выдержку, и картинка получается серой и темной. А с альбомом проще, я могу зарисовать все, что хочу.
– Он кивнул на альбом, который держал под мышкой, но не показал ни одного наброска.
– Если интересуетесь пейзажами, - жизнерадостно продолжал Острандер, - я с удовольствием пойду с вами, буду вашим проводником и покажу вам прелестнейшую поляну в мире.
– Мы были бы очень рады.
Мертон Острандер повернул назад и легко зашагал по тропинке, как человек, привыкший к долгим пешим прогулкам. По дороге он рассказал о трагедии, случившейся в гостинице.
– Хозяин потерял жену всего несколько дней назад.
Она всю жизнь собирала грибы в окрестных лесах, но в последнее время у нее стало портиться зрение, а вы знаете здешних людей: на очки они никогда не потратятся.
Да и мадам Шарто очки казались чем-то слишком экстравагантным. Только так я могу объяснить несчастье.
– Поганки?
– спросила Линда.
– Очевидно, да. И, судя по всему, поганка оказалась лишь одна, потому что отравилась только она.
– Острандер помолчал немного и передернул плечами:
– Я ел вместе с ними. Понимаете, грибов было совсем немного, всего несколько штук, но я часто думаю, что случилось бы... что могло бы случиться со мной...
– Они жили вдвоем?
– поинтересовалась Линда.
– Нет, у них есть дочь Мари. Странно, что вы ее не встретили. Она очень мила, но еще не оправилась от потрясения. Ей всего шестнадцать, хотя выглядит на все двадцать. Смуглая, хорошо сложена, с огромными блестящими глазами. А вы надолго сюда?
– Всего на одну ночь.
– А-а...
– По лицу Острандера пробежала тень разочарования.
– А вы тут давно живете?
– спросил Трентон.
– Несколько недель, - рассмеялся Острандер.
– Не помню уже - шесть или восемь. Здесь, наверху, время тянется медленно, как стрелки старомодных часов, но в гостинице, конечно, теперь все по-другому. Повсюду царит горе... а я в какой-то мере как бы член семьи и не решился уехать, потому что разделяю их чувства. Оба в чем-то зависят от меня. Впрочем... ладно, давайте поднимемся на плато и полюбуемся оттуда пейзажем. А вы сами, кстати, не художница?
– С чего вы взяли?
– Не знаю. Просто спросил.
Она решительно покачала головой:
– Как и вы, я иногда делаю зарисовки в альбоме, просто чтобы потом вспомнить виды, игру теней и все, что видела, но...
– Она нервно засмеялась и сказала:
– Мои рисунки так топорны, что, кроме меня, никто не сможет уловить в них ни капли смысла... никто.
Мертон Острандер смотрел на нее с легкой улыбкой:
– Я так понимаю, что это и ко мне относится?
– Это относится ко всем любителям, - отрезала Линда.
– Честный ответ, - похвалил ее Острандер и пошел вперед по тропинке.
Глава 2
Острандер оживленно рассказывал о местных жителях, их обычаях, о швейцарской деревне и деревенских обитателях. Трентон заметил, что Линда увлеченно его слушает.
Оказалось, Острандер был прирожденным актером: описывая того или иного селянина, он гримасничал или изображал его походку так, что чудилось, будто люди, о которых он говорил, предстают перед ними.
Воздух был чист, свеж и прохладен. Линда никуда не спешила, и в гостиницу они вернулись к вечеру. Мари ждала их за накрытым обеденным столом. Она встала и начала бесшумно сновать из комнаты в комнату. Эта красивая девушка, очевидно, была очень подавлена смертью матери.
Мсье Шарто относился к ситуации философски. И все-таки над всей гостиницей нависли печаль и тишина. Как только стихал едва начавшийся разговор, тут же отчетливо слышалось размеренное, торжественное тиканье часов.
Рене Шарто сообщил, что автомобиль готов к дальнейшему путешествию, и рано лег спать. Через несколько минут ушла и Мари. Она вежливо пожелала всем спокойной ночи, бросив на Мертона Острандера выразительный взгляд.
На следующее утро Острандер до завтрака развлекал их разговорами. Мари уехала в город за покупками, а потом она собиралась навестить подругу. И тогда-то Острандер как ни в чем не бывало, абсолютно спокойно и уверенно, что могло быть прерогативой лишь близкого друга, предложил составить им компанию в поездке, если в автомобиле для него найдется место.
Линда, украдкой взглянув на Роба, сказала:
– Наверное, мы могли бы потесниться, но мы уезжаем прямо сейчас.
– Ну и отлично, - отозвался Острандер.