Дело о колокольчиках
Шрифт:
– А почему же вы не едете в одной каюте с Острандером?
– спросил Ричмонд.
– Острандер лишь в последний момент купил билет, от которого кто-то отказался.
– Понятно. Но это можно было уладить. Поменяться с кем-то местами ну, вы сами знаете.
– Я еще слишком слаб, - признался Роб.
– Никак не окрепну, а Острандер - из тех атлетов, которые привыкли брать от жизни все. Не думаю, что ему было бы приятно возиться с полуинвалидом.
Ричмонд, запрокинув голову, расхохотался:
– Полуинвалид? Бог ты мой! Вы же крепкий, выносливый человек. Правда, с отравлением шутки плохи. В конце концов, с кем не случается. Это, должно быть, нелегкое испытание.
– Так оно и было, - согласился Роб.
– Худшие дни моей жизни, и я все еще никак не могу оправиться.
Ричмонд ловко перевел разговор на Острандера:
– Вы говорили, он интересуется живописью?
– Живописью и коровьими колокольчиками.
– А что такого особенного в колокольчиках?
– Так сразу не заметишь, если специально не изучать их, - пояснил Роб.
– Швейцарские колокольчики для коров - очень яркая примета местного быта. Когда стадо передвигается, они издают мелодичные музыкальные звуки; у Острандера неплохая коллекция колокольчиков.
– Я не знал. Ну, лежи и ни о чем не думай, - сказал Ричмонд, переходя на "ты".
– Давай-ка я укрою тебя пледом. Тебе будет тепло и уютно. Если захочешь почитать, вот книга. Тебе сейчас главное набираться сил. Так значит, он везет с собой коллекцию колокольчиков?
– Именно. И все колокольчики - с разными тонами звучания.
– А где они сейчас?
– Наверное, сдал в багаж. Но мог взять и в каюту.
– Очень интересно, - задумался Ричмонд, - но я не хотел бы показаться ему навязчивым, особенно если он собирается использовать коллекцию в качестве наглядного пособия на лекциях. Кстати, Трентон, а как называлась гостиница, где вы останавливались?
– Не помню. Она была неподалеку от Интерлакена.
Вот и все...
– Да, да, понимаю. Ты упоминал, где она находится.
Я думал, ты припомнишь название.
– Нет, не помню.
– Ты говорил, там случилось какое-то горе?
– Верно. Женщина, владелица гостиницы, умерла, отравившись поганками.
– А ты, случайно, не слышал, чтобы кто-нибудь говорил о симптомах ее недомогания?
Трентон поморщился и сказал:
– Нет, но представляю, что она должна была чувствовать. Не думаю, что мне захочется когда-нибудь обсуждать подробности пищевого отравления.
– Да уж!
– Ричмонд заботливо поправил плед, которым он укутал ноги Роба, и вышел из каюты.
Он вернулся через час и привел с собой невысокого, но хорошо сложенного мужчину, чьи проницательные черные глаза оценивающе смотрели на Роба Трентона.
– Как ты себя чувствуешь?
– спросил Ричмонд.
Трентон улыбнулся:
– Гораздо лучше, но слабость еще не прошла.
– Это доктор Герберт Диксон, - представил гостя Харви Ричмонд.
– У доктора кое-какие проблемы. Я решил, может быть, ты поможешь.
– Вы доктор?
– переспросил Трентон, пожимая Диксону руку.
– У меня диплом медика, - ответил Диксон, - но я специалист в необычной области. А сейчас, знаете ли, возникли сложности с моим псом. Насколько я понял, вы занимаетесь дрессировкой собак. Может быть, сумеете помочь?
У Трентона заблестели глаза:
– В чем же дело?
Это немецкая овчарка, - начал доктор Диксон, взглянув на Ричмонда.
– Я купил ее у одного англичанина, который, по-моему, был очень привязан к псу. Собака, как я понял, очень дисциплинированна, но англичанин, живший на континенте, был вынужден вернуться домой по финансовым соображениям, связанным с курсом продажи валюты. Он признался, что просто не может позволить себе содержать собаку в Великобритании. Честно говоря, животное мне понравилось...
– Где пес сейчас?
– спросил Трентон.
– На верхней палубе. В клетке... признаюсь, он доставляет мне немало хлопот.
– В чем это выражается?
– Он терпеть меня не может, рычит, скалит зубы, ведет себя весьма агрессивно. Он бросается на людей, которые говорят с ним или пытаются погладить. Если бы не "строгий" ошейник, на меня уже пару раз могли бы подать в суд за причиненный ущерб.
– Сколько длился процесс смены хозяина?
– Что вы имеете в виду?
– Сколько времени вы дали собаке, чтобы она привыкла к вам?
– Ах это, - вздохнул доктор Диксон.
– Старый владелец считал, что будет лучше, если не затягивать расставание. Он велел псу идти со мной, убедился, что он исполняет мои команды, и в тот же день улетел в Англию.
Трентон откинул плед, нащупал ногами ботинки.
– Я хотел бы взглянуть на него.
– Я был бы только рад, но должен предупредить - он очень свиреп с незнакомыми людьми. Я даже боюсь выгуливать его по палубе. Чем больше с ним возишься, тем злее он становится.
– Так и должно было быть, - пояснил Роб.
– Как его зовут?
– Лобо.
– У вас есть поводок?
– Конечно.
– Выведите его на корму, туда, где бассейн. Привяжите веревку к концу поводка, чтобы привязь получилась длинной, и в точности выполняйте мои указания.
– Я не думаю, что стоит выгуливать его на длинном поводке. Он может укусить...
– Обязательно привяжите веревку к поводку. Но не отпускайте его с короткой привязи, пока я не разрешу.
Держите его за ошейник. Увидимся возле бассейна.
Роб Трентон вышел на палубу и обнаружил, что на самом деле сил у него гораздо меньше, чем он предполагал. Он с большим трудом преодолевал последствия заболевания. Впрочем, он решил, что работа с собакой взбодрит его.
Утром была небольшая качка, воду из бассейна слили. Шезлонги убрали, а поскольку купающихся не было, палуба пустовала. Небо затянули тучи, ветер хотя и стих, но по морю бежали волны, отчего теплоход заметно качало.
Роб Трентон подождал появления Харви Ричмонда и доктора Диксона; Ричмонд шел на безопасном расстоянии, а Диксон держал пса на парфосном ошейнике.