Дело о перстне с сапфиром
Шрифт:
Вечер откровений….
Я не зря подумала про тянувшиеся ко мне во вcех сторон нити. И о том, что в этом террариуме скрыть что-либо практически невозможно. Если и не знают точно,то – догадываются. А если и не догадываются, то….
Сейчас бы короткую передышку, чтобы обдумать уже услышанное, собрать хоть в какое-то подобие целостность картины, но удача она такая: либо – ничего, либо….
Отказываться от ее помощи я точно не собиралась.
– До утра не ждет?
– уточила я, позволяя вывести себя на паркет. Пары уже кружились, выстраивая рисунок танца….
Красиво! Сильные мужчины. Нежные, хрупкие женщины….
Все было так и не так одновременно. Изысканные наряды казались цветными пятнами…. Улыбки на лицах не вызывали желания улыбнуться в ответ.
Этот мир был для меня чужим. Как и тот, в котором я тоже не была своей. Еще одно откровение сегодняшнего вечера….
– Если вы до него доживете….
– Что?! – вырывая себя из вязкого тумана понимания, переспросила я.
– Если вы до него доживете, – голос Стужева был возмутительнo равнодушным.
– Даже так?! – попыталась усмехнуться я, но сoмневалась, что получилось.
А память ещё и подсуетилась, дав «увидеть» глаза Ланского, когда там, на балконе, он смотрел на меня. Нехорошо так смотрел, словно примеряясь к тому, как будет меня убивать.
Я, конечно, утрировала, сам он, вряд ли станет со мной разбираться, но здесь важен сам факт, а не кто и как.
– Вы здесь слишком многим мешаете, – так же сухо бросил он, прижимая ладонь к моей спине.
Эмилии Ланской было двадцать шесть. Виктор на четыре года младше. Тогда, в Вероссии, когда он оказался у горцев, ему только исполнилось шестнадцать….
Нет, мальчиком, как я его назвала, Стужев-младший уже давно не было. Рука крепкая, не знающая сомнений, а в глазах – стылый холод испытаний, которые ему пришлось перенести. Молод, но уже мужчина, способный отвечать за свои поступки.
Похвально, конечно, но….
Да и не ошибалась ли я с выводами?!
– И вам известно, кому именно? – я слегка откинулась назад, вверяя себя его умению.
– Вряд ли обо всех, – увлекая меня в круг, заметил он.
Музыка волновалась. Звонко, предупреждающе, пели скрипки. Тревожно стонала виолончель, прося подумать, не принимать опрометчивых решений…
– Как меня будут убивать?
– Я продолжала улыбаться, но это уже требовало усилий.
– К сожалeнию, это мне неизвестно. Могу лишь предположить, что шанса выжить вам не оставят. Как я уже сказал, ваше появление в столице добавило проблем.
– Что вы предлагаете?
Прежде чем ответить, Виктор очень легко, словно каждый день только этим и занимался, вывел меня из танца с другой стороны зала. азвернулся, прикрыв собой. оть и молод, чтобы заматереть по-мужски, но высок и широкоплеч:
– Мне приходилось бывать в этом доме. Здесь есть ещё один выход.
– Это – не лучший вариант, – качнула я голoвой. – Здесь барон Розин….
– У него нет реальной власти, - оборвал он меня. Сделал шаг, вынуждая сдвинуться назад. – Подумайте, Анастасия Николаевна…. Подумайте, почем до сих пор не раскрыто нападение на княгиню Ростовцеву?! Пoчему человек, по которому плачет плаха, свободно разгуливает в этом зале? Почему….
Его негромкий, но полный ярости голос почти сливался с музыкой, но я слышала. Слышала каждое слово, до краев наполненное ненавистью. Слышала его искреннее горе…. Его страх….
– Это – граф Ланской? – перебила я, догадываясь, что ещё мгновение, и от его выдержки не останется и следа.
Он отшатнулся, глядя на меня, как на чумную. Мелькнувшая на его лице растерянность поcле короткого, резкого вздоха стала похожа на облегчение:
– Я записал все, что мне известно, - он вытащил из-за отворота кафтана несколько свернутых листов и подал мне.
– Там же указал, где можно найти доказательства его дел.
Развернув, бегло просмотрела верхний. Первые же строчки застaвили вздрогнуть. А карандашные наброски, сделанные довольно мастерски – посмотреть на Виктора уважительно. У этой истoрии был длинный след,тянувшийся туда, к событиям шестилетней давности.
Впрочем, вот этому я и не удивилась. Слишком многие оказалось в нее втянуты, слишком широко раскинулась паутина….
– Это необходимо передать князю Северову…
– Нет! – вздернул голову Стужев. Посмотрел на меня… - Вы ему доверяете?
– Да! – не отведя взгляда,твердо ответила я.
– А я – нет, - жестко ответил Виктор.
– Я бы и вам не доверял, - добавил он все так же холодно, – если бы раньше о вас не слышал.
– От кого?
Ответить Стужев не успел. Когда я напряглась, заметив идущего в нашу сторону Ланского, резко оглянулся. Схватив за локоть, затолкнул за портьеру:
– Ваше слово! – хрипло произнес он.
– Либо я вывожу вас с бумагами, и вы немедленно покидаете Эндарию, либо…
– Идем, - я сама толкнула створку двери, скрытой за портьерой. Выскочив в коридор, задержалась. Приподняла юбку, спрятала бумаги за резинку, державшую ножны со стилетом.
Виктор скользнул по моей ноге безразличным взглядом, потом кивнул, вроде как, соглашаясь, что иначе в нашем мире нельзя и первым направился к противоположному выходу.
Комната за комнатой, коридор за коридором. Картины, ковры, вазы с цветами, магические светильники причудливых форм и цветов,изящные статуи в нишах, портьеры и занавеси….
Перед очередным поворотом Стужев прижал меня к стене, пропуская неторопливо следовавшего куда-то слугу. Потом ненадолго замер у лестницы, прислушиваясь к доносившемуся снизу разговору и, посчитав, что там не пройти, увел в другой коридор.
И снова была лестница, и снова анфилада комнат….
– Любовь Чичерина?
– Разве не очевидно? – не без горечи усмехнулся Виктор. Открыл очередную дверь. Эта вела уже на улицу.
– Я рассчитывал на помощь графа, но….
– Но… - я вздрогнула пoд порывом ветра.