Дело о племяннице лунатика

Гарднер Эрл Стенли

– Думаю, что со мной ведут двойную игру. Что вам об этом известно?

Щеки Пизли запылали.

– Ни черта! – ответил он. – Не понимаю, зачем вы сюда только пришли.

– Вы говорили кому-либо о ноже? – спросил небрежно и почти весело Мейсон.

– За каким дьяволом вы пришли сюда?

– За таким, чтобы это выяснить! – ответил Мейсон.

Пизли притих.

– Ну – говорили?

– Я не могу сказать вам.

– Почему?

– Потому что… не могу – и все!

– Эллен Уорингтон не велела говорить? – спросил Мейсон.

Пизли хранил

молчание. Адвокат засмеялся и сказал:

– Не делайте из этого такую тайну. Сержант Голкомб в курсе, так что нет причины скрывать от остальных.

На лице Пизли появилось особое выражение.

– Вам об этом известно? – поинтересовался он.

– Про сержанта Голкомба?

– Да.

– Конечно, известно. Он сам сказал мне…

Мейсон достал портсигар из кармана и протянул Пизли. Они оба взяли по сигарете. Мейсон предложил спичку.

– Голкомб толковый мужик, – небрежно бросил адвокат. – От его глаз ничего не ускользнет.

– Готов поклясться, что так.

– Он сказал вам, как пронюхал о ноже?

– Нет, не говорил.

– Вы дали ему письменные показания?

– Послушайте, – отрезал Пизли, – предполагается, что я не должен обсуждать это.

– О, Голкомба не беспокоит, расскажете ли вы мне.

– Напротив, вы как раз тот самый, кому он не хотел бы, чтобы стало известно.

Мейсон удивленно поднял брови:

– Не представляю, как это может быть, раз я и так все знаю.

– Да, но он-то не знает о том, что вам все известно.

Мейсон подавил зевок:

– Чепуха какая-то! Пизли, со мной вы можете быть откровенны. Если только сами не хотите говорить – тогда другое дело.

– Ну, я только следую инструкциям, и все. Вы ставите меня в затруднительное положение, мистер Мейсон.

На лице Мейсона появилось изумление, смешанное с недоверием.

– Что я делаю? – спросил он.

– Ставите меня в затруднительное положение.

– Ничего подобного, – ответил адвокат, – вы вправе продавать скобяные изделия кому угодно.

– Сержант Голкомб смотрит на это иначе.

– Черт с ним, с сержантом Голкомбом, – весело ответил Мейсон, – скажите ему, пусть катится куда подальше. Он что, вложил деньги в ваш магазин?

– Нет, но…

– Тогда что вас беспокоит?

– Он угрожал, что припутает к делу Эллен.

– Наглый врун, – весело заметил Мейсон. – Никто никуда не припутает Эллен.

– Но я дал вам нож, которым вы собирались заменить…

– Заменить? – прервал его адвокат. – Что?

– Ну тот, другой нож.

Мейсон медленно и торжественно покачал головой, как бы начисто все отрицая.

– Даже и не собирался заменять никакие ножи, – заявил он.

– Для чего же он вам тогда понадобился?

– Только затем, чтобы проделать эксперимент. Для этого мне был нужен нож того же размера и похожий на тот, которым зарезали Риза.

– Что за эксперимент?

Мейсон набрал воздуха в легкие, затем помедлил, выдохнул и медленно покачал головой:

– Н-нет, не думаю, что будет лучше, если я расскажу. Видите ли, я еще не вполне готов полностью

довериться сержанту, а он может спросить вас. Вам окажется намного легче ответить ему, что не знаете, чем сказать, что знаете, но дали слово хранить все в тайне. Сержант Голкомб чрезмерно временами импульсивен, и он, возможно, решит, что вы не желаете с ним сотрудничать, особенно если полагает, что есть нечто предосудительное в том, что вы добыли этот нож для меня. Надеюсь, ему не удалось запугать вас, Пизли?

– В общем-то, я был раздражен и немного встревожен.

– Встревожены?

– Да, сержант Голкомб говорил что-то о подделке вещественных доказательств.

Мейсон рассмеялся и ответил:

– Никогда не позволяйте сержанту полиции объяснять вам, что такое закон. Это прерогатива адвоката. Я бы никогда не попросил сделать вас то, что незаконно.

– Ну, у меня гора с плеч свалилась. Я был обеспокоен, но не за себя, а за Эллен.

– Забудьте об этом, – посоветовал Мейсон. – Между прочим, я хотел бы приобрести еще такие ножи.

– Еще – это сколько?

– Возможно, с полдюжины. Как вы полагаете, можно заказать их у изготовителя?

– Думаю, что да.

– Много на это уйдет времени?

– Полагаю, что смогу отыскать их на некоторых оптовых складах в нашем городе.

– Тогда давайте займитесь этим, – распорядился Мейсон, извлекая из кармана пачку банкнотов и бросив на прилавок пару двадцатидолларовых купюр. – Это не только покроет все ваши расходы, но и возместит нанесенный вам моральный ущерб.

– Я достану их вам по обычной цене, – поспешно ответил Пизли, – но мне придется заручиться разрешением сержанта Голкомба.

– Вам что, запретили отлучаться из магазина?

– Нет, конечно нет!

– Тогда почему вы не можете торговать без разрешения полицейского?

– Но он потребовал, чтобы я держал его в курсе всех своих отношений с вами. В противном случае угрожал неприятностями за эту проделку с ножом в прошлую ночь.

Мейсон вновь от души рассмеялся и заявил:

– Раз так, ничего не имею против. Позвоните ему и сообщите, что мне понадобилось еще с полдюжины таких ножей. Только не говорите, как я о нем отзывался. Вряд ли ему это понравится. Просто сообщите, что зашел и попросил вас достать еще несколько ножей. Если вы представите дело в таком свете, то вам не придется признаваться в том, что обсуждали со мной его визит к вам. Он необычен в этом плане и, возможно, разозлится на вас.

– Хорошо, – ответил Пизли с явным воодушевлением. – Так и сделаю. В точности как вы сказали, мистер Мейсон.

– А если я увижу его, то тоже не стану упоминать, что говорил о нем с вами. Так будет лучше со всех сторон. Можете позвонить ему и сказать, что я прошу полдюжины идентичных ножей… Ну, я должен идти. Надеюсь, что не очень оторвал вас от дел.

– Вовсе нет!

– А это не будет слишком обременительным – достать столько ножей?

– Конечно нет.

Они пожали руки, и Мейсон вышел. На углу из автомата возле аптеки он позвонил к себе в офис.