Дело о похищенных туфельках
Шрифт:
Бато с достоинством сказал:
— Я думаю об Але. И о маньяке Эдвелле. Но ведь они тоже связаны с танцами. Как не думать о танцах, если они у нас в клови? Если из-за них плеступления? Если даже ваш плопавший мальчик танцол? Конечно, я думаю о танце. Не о кастлюлях же мне думать! Пфф!
Патрульный Нельви уже сообщал по рации полученные сведения. Коротко и по существу, как потребовала капитан Тидо по ту сторону связи.
— Талант? — недоверчиво переспросила капитан. — То есть он отнимает у девушек… талант? Не знаю, чем это может пригодиться в поиске агента Лида, но спасибо, наверное.
Ара зябко повела плечами.
—
— А если бы вам ее преумножили? — спросила Тони.
И посмотрела на туфли Ары. Просто жуть брала, как подумаешь, что где-то сейчас истязают Лидию… Флая. И при этом понимаешь, что тебя тоже готовили на тот же жертвенник! В этом они с Арой, наверное, были достаточно близки, чтобы понимать друг друга. Две несостоявшиеся жертвы. Один маньяк, один добрый человек, заменивший их… Где-то там, в плену.
— Мне бы Малыша сюда, капитан. То есть агента Талангера, — громко попросила Ода в рацию.
— Исключено. Талангер нужен здесь, — жестко ответила капитан Тидо. — Мы тут делом заняты.
— Капитан Тидо, позовите его, — еще жестче сказала Ода. — Не заставляйте меня связываться сначала с шефом, а потом снова с вами.
Дождавшись передачи рации, она торопливо сказала:
— Малыш! Слушай! Что артефактор может сотворить с туфлями?
— То же, что и с любым другим предметом, — ответил Талангер. — Особенно если речь о передаче энергии. Ода? Прием?
— Я думаю, — сказала Ода. — Но туфли, похоже, ничего не накапливают. Они могут отдавать?. Магией от них так и прет… Но только Ара в них себя почувствовала хуже. Хотя по идее, если это была именно передача…
— Значит, он забирал. Посмотри, что в них необычного.
— Разве что новые набойки, но ведь на любые туфли можно поставить новые взамен изношенных, — сказала Ода. — У него осталась третья пара от Ары, и хотелось бы знать, что он вообще делает с этой обувкой.
— У него две фазы — раскачка и передача энергии. Для начала он берет ношеный предмет, принадлежащий будущей жертве, — услышала Тони Малыша сквозь слабый треск. — Убедившись, что предмет подходит, он забирает жертву — как необходимую деталь, прослойку между первой и второй фазой. Прослойка сначала надо довести до определенной точки, когда она беспрепятственно будет подавать свой дар. В случае, если это маг — он именно в этот момент будет расставаться с магией. Тут подходит черед второй фазы…
— Я так и знала, — безнадежно сказала Ода. — Насколько надо быть безумцем, чтобы делать такое с не-магами и забирать дар, без которого человек уже не будет полноценным?
— Потому он их и убивает. Чтоб не мучались, — зло сказал Талангер. — Спасибо, Ода. Ты дала хорошую подсказку.
— В поиске она не поможет.
— Как знать.
— Спасибо, Малыш. Помог привести мысли в порядок.
— Конец связи.
Ара Деннитсон, слушая этот разговор — приглушенный и иногда тонущий в треске голос Талангера был слышен всем — что-то шептала. Тони прислушалась и обомлела.
— Обнимай меня, обнимай, заставляй меня тебя слышать. Понимай меня, понимай, мы поднимемся еще выше, — повторяла Ара.
— «Вспышка», — уловив слова, сказал вдруг Нельви.
Ода с крайне задумчивым видом вернула рацию патрульному.
И повернулась к остальным:
— Наверно, мы можем идти.
— Нет, подождите, — вырвалось у Антонии. — Мне кажется, есть еще что-то!
ГЛАВА 34, в которой Флай танцует под «Вспышку»
Обнимай меня, обнимай,
Заставляй меня тебя слышать.
Понимай меня, понимай,
Мы поднимемся еще выше.
Забавляй меня, забавляй –
Моя милая славная кукла.
Обнимай меня, обнимай,
Отступают тоска и скука.
Обнимай меня, обнимай,
Мнись в руках моих, будто тесто.
Не бросай меня, не бросай:
Разобьемся, так оба вместе!
Песня запнулась на последних аккордах, мелодия смялась, смылась, стерлась из-под босых пальцев ног — и началась снова. В десятый раз. Флай считал. Упрямо считал, а для верности каждый раз оставлял на стене царапину ногтем — достаточно было, не поднимаясь с пола, протянуть руку и коснуться старой древесины. Комната была обшита досками — кроме стены с зеркалами и станками. Доски засалились так, словно их очень долго касались грязными руками. На темных густо-жирных пятнах легко оставались царапины. Пока что их было всего две.
Примерно двадцать минут.
Обнимай меня, обнимай…
Флай мутно посмотрел на стену. Тридцать раз отзвучала проклятая песня. В голове шумело. Эдвеллу не удалось нанести достаточно точный удар после того, как преступник понял, что магическими уловками Флая не взять. Как всякий менталист, он достаточно плотно был обернут защитами и блоками. Иначе, пожалуй, с ума сойдешь — улавливать все от всех. А в блоках увязали все несложные одурманивающие чары, тем более, технари не слишком хорошо владели такого рода магией. Все, что касалось духа, а не тела, давалось им тяжело.
Обнимай меня, обнимай…
Он обнимал. У Флая после удара недостало сил, чтобы сопротивляться, ни ментальных, ни физических. Еще в машине Эдвелл, усадив новую жертву на сиденье рядом, страстно прижался сбоку, впился мокрыми губами в шею — и, зарычав, отпрянул.
А привезя в дом, где, по-видимому, измывался над девушками, начал обнимать уже крепче и уверенней. Флай с ужасом ждал, что будет дальше. Обездвиженный, связанный, с гудящей от боли головой, в которой, кажется, и на донышке не оставалось магии. Талангер уверял, что Эдвелл психопат-импотент. Но что, если у него вдруг хоть что-то получится? Так глубоко маг-визуалист в своих манипуляциях не продвигался: он лишь наложил иллюзию снаружи, чтобы у парня был круглый, словно у девушки, лобок. Иллюзия получилась даже ощутимой — точно так же визуалист соорудил Флаю и женскую грудь. Только молодой человек из любопытства давно уже все осмотрел — это было как будто резиновое и гладкое. На груди едва проступали два небольших пупырышка сосков, а лобок и вовсе был просто ровным, аж страшно делалось — а что, если в этом образе понадобится справить естественные потребности?
Но только иллюзия есть иллюзия, и сквозь нее получалось, если постараться, нащупать то самое.
Обнимай меня, обнимай…
Но зато это точно был Эдвелл. И Флай теперь знал, пусть и приблизительно, где находится его логово. Внушало надежду, что агенты магического сыска знают нужный квадрат. Убивало надежду то, что в последний раз, когда Лид видел карту, квадрат этот был слишком велик.
На седьмом повторе Эдвелл щелкнул замком и вошел в комнату, выключив свет.
— Вы… можете не выключать, — преодолевая сильную тошноту, сказал Флай. — Я знаю, кто вы.