Дело о шаманском талисмане
Шрифт:
От нее Ромка с Лешкой узнали, что Еремеич ранен в плечо и руку.
— Должно быть, от болевого шока он сразу потерял сознание, а тот, кто в него стрелял, не был профессиональным убийцей и не решился сделать контрольный выстрел, — сказал Ромка Петру Ивановичу, и бывший милиционер с ним согласился.
Вскоре приехали милицейская машина и «Скорая помощь», от шума и гула двигателей проснулись соседи, не только ближние, но и дальние, все набежали во двор, чтобы узнать, что случилось, и скоро там яблоку стало
Все жалели Еремеича, возмущались и более всего недоумевали, зачем кому-то понадобилось стрелять в беззащитного старика. Был бы он каким-нибудь банкиром или предпринимателем, это можно было бы еще понять, но кому мог помешать человек, живущий на небольшую пенсию?
Как Ромка и думал, расспросы соседей ничего не дали. Никто из них ничего не видел и не слышал. Квартиранты Еремеича признались, что до позднего вечера у них были гости, гремела музыка, так что сами понимаете...
Взяв показания у Ромки с Лешкой, милиция уехала. Еремеича положили на носилки и погрузили в «Скорую». Петр Иванович не смог покинуть друга и решил сопроводить его до больницы, а брата с сестрой попросил запереть дверь и выключить свет.
— Ключ возле двери висит, на гвоздике, — высунувшись из машины, прокричал он.
— Не волнуйтесь, все будет сделано, — заверила его Лешка.
Ромка зашел в темные сенцы, включил свой фонарик и сразу нашел нужный гвоздик. Он был вбит рядом с дверным косяком, и на нем сиротливо болтался ключ. В другом углу сенец стояли приготовленные к рыбной ловле удочки. Здесь же к деревянной стене была прибита вешалка, и на ней висели стеганый ватник, длинный прорезиненный плащ и... старая брезентовая куртка с подкладкой.
«Интересно, кто ее сюда повесил?» — подумал Ромка.
Он сдернул куртку с вешалки и вошел с ней в комнату, где было больше света. Там он сразу понял, что это совсем другая куртка. Почти такая же, как их, из той же материи, она была гораздо чище, с целыми карманами и гораздо меньшего размера.
Ромка быстро оглянулся. Сестра стояла позади него с пустыми руками.
— Эй, а где наша куртка?
— Там. Сейчас принесу.
Лешка выбежала из дома и кинулась к старой яблоне. Она хорошо помнила, как Ромка бросил куртку на землю, когда склонился над Еремеичем. Но сейчас никакой куртки там не было.
На всякий случай Лешка заглянула под растущие рядом с яблоней кусты, пробежалась вдоль стены, вернулась в дом и трагическим голосом объявила:
— Рома, она пропала.
— Как пропала? Ты что, с ума сошла?! А ты хорошо смотрела? Везде?
— Вроде везде.
— Пошли искать вместе.
Ромка вылетел из дома, включил свой фонарик, и они вдвоем снова принялись искать под яблоней. Потом на всякий случай пробежались по всем дорожкам сада, но поиски ничего не дали.
— Но я очень хорошо помню, как ты бросил ее под яблоню, — следуя
— Надо было поднять!
— Я не подумала. Неужели ее украли? Но кому нужна дырявая и грязная куртка? Такую последний бомж не наденет.
— Это верно! — процедил Ромка.
Он вернулся в дом, выключил везде свет, вышел обратно, закрыл дверь на ключ, сел на порожек и объявил:
— Я понял, кто и почему стрелял в Еремеича.
— Кто?!
— Ты сказала, что эту нашу куртку никто не наденет. Она и впрямь никому не нужна, кроме одного человека — владельца этой куртки.
— И ты думаешь, что это Глеб?
— А кто еще видел нас с ней? Кто, кроме него, мог подслушать наш разговор? Помнишь, он сказал, что хочет посидеть на нашей скамейке, подышать свежим воздухом? Вот и подышал, а заодно услышал, что мы собираемся к Еремеичу, жутко этого испугался и... опередил нас.
— Значит, Еремеич из-за нас пострадал? Не начни мы это дело, ничего бы не было, — вздохнула Лешка.
— Можно и так сказать. Но виноват преступник, и ему это даром не пройдет!
Когда брат с сестрой возвращались назад, верхушки деревьев уже розовели от поднимающегося из-за далекого горизонта солнца. Шаги и взволнованный шепот разбудили чутко спящего Артема, и он сбежал вниз.
— Вы где были?
— У Еремеича, — ответила Лешка.
— Показали куртку? Что он вам сказал?
— Он ничего не сказал. Он не мог говорить.
Лешка быстро рассказала Артему о том, что случилось со стариком и что им самим пришлось пережить этой ночью, а Ромка схватился за телефон и уселся с ним на диван.
— Ты кому собрался звонить в такую рань? — удивилась сестра.
— Надо Петру Ивановичу сказать, кто стрелял в Еременча. И племяннику тоже.
Но Артем его остановил.
— Погоди звонить. Доказательств-то у нас никаких нет. Какие у тебя улики?
Ромка воззрился на него усталыми глазами.
— А разве мало того, что мы знаем?
— Мало. Вспомни, еще вчера ты был железно убежден в том, что преступник Сергей, до этого — Виктор, и что? А вдруг с Глебом будет такая же осечка? Мы сначала сами должны проверить эту версию, а уж потом звонить всем подряд.
— Может быть, ты и прав, — поразмыслив, ответил Ромка. — Но племяннику я все же позвоню, для пользы следствия, чтобы выявить мотивы преступления. То есть узнать, что связывает его с Глебом и не встречались ли они раньше.
— Он еще спит! — воскликнула Лешка.
Но брат ее не послушал.
— Какой может быть сон, когда чуть было не произошло убийство! — Он снова схватил трубку, набрал номер и бодро прокричал: — Доброе утро, Александр Федорович.
Александр Федорович, услышав Ромкин голос, обреченно вздохнул.