Дело о сокровище Дианы дель Рео
Шрифт:
Он подошёл к Фонтейну, стоявшему возле бойницы. Вид, открывавшийся из башни, действительно был красив и полон умиротворения. Прямо за заросшим валом тянулся зелёный луг, в котором яркими пятнами выделялись островки красных маков, белых ромашек, голубых незабудок. Дальше стеной поднимался лес, и его густые округлые кроны сливались в один тёмный ковер, который по мере приближения к горизонту становился всё светлее и приобретал голубоватый оттенок, незаметно сливаясь со светло-голубым небом. А над ним медленно плыли низке белые облака, похожие на клочья овечьей шерсти.
— Вон там Реймс, — Фонтейн указал Марку на расплывчатое пятно на горизонте, из которого торчали неровные иглы шпилей.
— Это, и правда, красиво, — улыбнулся Марк, снова ощутив приятное чувство свободы и покоя,
— Я же говорил! Нам нужно каждый день кататься верхом по этим лугам и лесам! И Бланка может составить нам компанию. Она сидит в седле не хуже меня, и тоже любит носиться на просторе. Вы ведь согласитесь прокатиться с нами, моя красавица?
— Почему бы и нет, — улыбнулась она и Марк, взглянув на неё, заметил, каким милым делает её лицо эта улыбка.
Потом они спустились в гостиную, где рыжий парень вместе с девочкой Аннет заканчивал накрывать на стол. Своими большими неуклюжими пальцами он старательно раскладывал приборы возле тарелок и, закончив, поклонился. Он ушел, а девочка осталась, видимо, чтоб прислуживать за столом.
Обед проходил довольно приятно. Фонтейн, не замолкая, сыпал комплементы Бланке, а она смущалась и иногда украдкой бросала любопытный взгляд на Марка. Он почти всё время молчал, наблюдая за своим другом, у которого, похоже, голова шла кругом от любви, столь пылкими и поэтичными были срывавшиеся с его языка слова. К тому же Марк и сам то и дело невольно переводил взгляд на хозяйку дома, потому что она теперь действительно казалась ему очень необычной и милой. Но это было вовсе не колдовство, а природное обаяние хорошо воспитанной и при этом стойкой девушки, которая не склонялась перед трудностями и не жаловалась на свою судьбу, а просто жила в своём полуразрушенном замке, заботилась о своих слугах и животных, в меру сил украшала свою тихую обитель и радовалась всему хорошему, что случается.
Через какое-то время Фонтейн вдруг заявил, что у его возлюбленной красивый голос и стал уговаривать её спеть. Она недолго противилась и вскоре велела служанке принести лютню. Она хорошо играла на ней, и у неё был низкий, но очень глубокий и мелодичный голос, и Марк невольно заслушался, потому что такой тембр он слышал нечасто, ведь при дворе все дамы старались петь нежными и высокими голосами, подражая то ли ангелам, то ли недавно родившимся котятам. Поймав себя на этой мысли, он вспомнил, что и молодое вино может пьянить, если выпить его слишком много. Но Фонтейн не задумывался о таких мелочах, и тут же начал упрашивать его спеть какую-нибудь балладу о короле Армане.
Марк не стал артачиться и взял в руки лютню. Однако не успел он прикоснуться к струнам, как замер, услышав где-то вдалеке тревожный гул боевых барабанов. И тут же дверь распахнулась, и в гостиную вбежал испуганный рыжий парень.
— На нас напали, моя госпожа! — воскликнул он и ткнул себе за спину толстым пальцем.
Нападение барона де Ретеля
Спустя несколько минут они уже стояли на узкой площадке над воротами и смотрели, как из леса выходят воины в одинаковых кирасах и шлемах, вооружённые мечами и копьями. Они выстраивались в боевой порядок, повинуясь приказам мужчины в военных доспехах, сидевшего на высоком коне вороной масти. Его зычный голос доносился до замка, и отлично вымуштрованные солдаты мгновенно повиновались отрывистым и точным командам. В стороне остановился ещё один всадник. Это был молодой мужчина, довольно крупный, с ухоженными белокурыми локонами и острой бородкой клинышком. Он тоже был в доспехах, но они выглядели, скорее, парадными, потому что были украшены узорчатыми золочёными накладками. Чуть позади остановился оруженосец, державший его нарядный шлем.
— Кто это? — изумился Фонтейн, с недоумением глядя на это небольшое войско. — Что им тут надо?
— О, нет… — огорчённо пробормотала Бланка. — Только не сегодня! Это мой кузен, барон де Ретель.
— И что ему нужно? — нахмурился Фонтейн.
Словно в ответ на его вопрос воины принялись колотить мечами о щиты и выкрикивать одну и ту же фразу:
— Сжечь ведьму!
— Ведьму? — возопил Фонтейн и в гневе обернулся к девушке. — Неужели это правда? Вы обманули меня, а я как дурак поддался вашим чарам!
— О чём вы говорите? — возмутилась она. — Умоляю вас, Фабьен! Придите в себя! Неужели вы верите этой клевете?
— Но с чего бы этому господину являться с войском под стены вашего замка с угрозами сжечь вас?
— Он стал жертвой обмана, прислушавшись к досужим пересудам!
— И привёл из-за этого сюда свою дружину? Посмотрите, это же хорошо подготовленный поход! Они даже притащили с собой ручной таран!
— Сирил всегда был не слишком умён, но очень решителен. Уверяю вас, я вовсе не ведьма! И ваши подозрения ранят меня в самое сердце!
Марк тем временем стоял, облокотившись на оплывший каменный зубец, торчавший из парапета, и внимательно наблюдал за происходящим. Нужно было отдать должное командиру этих солдат, он знал своё дело и готовил штурм по всем правилам. Присмотревшись, Марк понял, что это опытный воин, наверняка не только прошедший не одну военную кампанию, но и отлично обученный боевому искусству.
— Помолчи, Фонтейн, — негромко произнёс он, прервав друга в середине очередной отчаянной тирады, и обернулся к Бланке: — Скажите мне, леди, что такого есть в вашем замке, что так страстно желает заполучить ваш кузен?
— Но… — она растерянно взглянула на него.
— Послушайте, — спокойно продолжил Марк, — я уверен, что у благородного барона де Ретеля есть какая-то причина, чтоб явиться под эти стены со своей дружиной. Это не шайка мародёров, это отряд, готовый к военным действиям. Зачем такие усилия? Ваш замок полуразрушен и того не стоит. Принадлежащий вам клочок земли, поросший травой и лесом, тоже. Сжечь ведьму? Для этого не нужно устраивать столько шума, к тому же вряд ли это разумно, ведь всегда есть возможность обратиться с жалобой к королевскому прево. Так что же? Что ему здесь надо?
— Ну… — потупилась она и бросила немного виноватый взгляд на Фонтейна, а тот уже красный от обиды и возмущения воскликнул:
— Вы всё-таки что-то скрываете от меня?
— Помолчи, — осадил его Марк. — Скажите мне правду, иначе я не смогу помочь вам. К тому же, находясь здесь, и мы подвергаемся опасности.
— Это так, — вздохнула она. — Здесь действительно есть одна реликвия, которую мечтают заполучить многие, но до сих пор никто не решался отобрать её силой. К тому же это не драгоценность, это всего лишь старая шкатулка для рукоделия, полученная мною в наследство вместе с этим замком. Когда-то она принадлежала моей прапрабабушке, Диане дель Рео, графине де Понтье. В юности она была очень красива и благочестива, но бедна. Однако в неё влюбился старый граф де Понтье и взял в жёны без приданого, хотя этому противились его сыновья. Он был известным военачальником и постоянно пропадал то в Сен-Марко, то в военных походах, а она по его указу управляла графством и мирила его сыновей, постоянно соперничавших между собой. Ей удалось добиться их расположения, тем более что её единственным ребёнком была дочь, и конечно, девочка, да ещё младшая не стала бы претендовать на большое наследство. Потом граф де Понтье умер, и Диана отдала на благотворительность все свои драгоценности и личные вещи, передала графство наследникам и вернулась в этот замок, где тихо и благостно провела последующие годы. По легенде, уже лёжа на смертном одре, она передала своей дочери ту шкатулку и сказала, что в ней ключ к её самому ценному сокровищу. По её завещанию замок и родовое имя дель Рео наследуют только женщины, потому замком владели её дочь, внучка, одна из дочерей внучки — моя мать, и наконец, я. Шкатулка всегда хранилась здесь и передавалась вместе с замком. Другие родственники и сыновья требовали открыть сокровище и поделить между всеми, но так и не смогли его найти. Периодически сюда съезжаются наши родичи и требуют показать шкатулку, они крутят её в руках, осматривают, перебирают содержимое и, убедившись, что в ней нет никакого ключа, уезжают. Но Сирил, вернее, барон де Ретель, потребовал передать шкатулку ему, он уверен, что в ней есть какой-то тайник, и если сломать её, то ключ будет найден. Я отказалась, и он затаил обиду.