Дело о золотом песке
Шрифт:
— Палей. Это Палей Дмитрий.
— Он тоже умер… но… он совсем недавно.
Лицо Терентия Петровича странно перекосилось, будто кто-то в две руки оттягивал ему кожу со щёк на затылок.
— Завтра девять дней, — медленно проговорил мужчина.
Валуйский поджал губы. Слова соболезнования застряли в горле.
— Он… — Сочина закрыла глаза, и голос её стал глуше. — Я… Терен… тий. Головачёв… абсолютный игрок. Второй ряд. Там…
— Не понимаю, — растерялся Грицких. — Она что-то хочет мне сказать?!
—
Теперь не смотреть в глаза Сочиной старался уже Игорь. Он видел, как они меняют цвет, когда она говорит за других, и боялся в такие моменты. И её боялся, и за неё. Слишком часто попадались в детстве фильмы, в которых медиумами овладевали злые духи.
— П-па… Паля?! — недоверчиво выдохнул Грицких.
— Н-нет, — Цыганка закрыла глаза, разжала пальцы, позволяя Игорю обнять себя за плечи — сил самостоятельно усидеть на деревянной скамейке не осталось. — Нет, не Паля. Паля ушёл. Он сказал всё, что хотел. Он про книгу говорил.
Валуйский, одной рукой придерживая Сочину, другой хлопнул себя по лбу:
— Ёшкин кот! Конечно, про книгу! Это же книга так называется — «Абсолютный игрок»! У писателя Головачёва! А я думаю — какой ещё Головачёв, почему это он игрок, да ещё и абсолютный…
— Нычка?! — изумлённо спросил у них Терентий.
— А я почём знаю? — фыркнула оживающая Аля. — Ищите книгу, найдёте, может, и разберётесь, что там вам Паля оставил… а нам остальных можно уже и не опрашивать.
Валуйский вздохнул:
— Да нет уж, давай опросим.
— Нет уж, опрашивай сам… а я поеду в гостиницу. Поем, попью и отосплюсь по-нормальному. Я очень устала, Игорь. Очень, очень, очень…
С утра пораньше на базу отдела «Т.О.Р.» прискакал Скрипка. За ним следом пришла Лена, а потом и Марина, и теперь они развлекались на кухне, слушая очередной рассказ Марченко про её путешествия.
Скрипка «закреплял результат» и теперь пытался «отправить» девушек на болгарский курорт Калиакра. Получалось не ахти, потому что Сергей хорошо помнил, что и как нужно делать — но силёнок на задуманное сегодня не хватало.
— Ничего страшного, — успокаивала его Марина. — Я и так значительно живей обычного представляла себе этот мыс, и крепость на нём, и дельфинов, и бакланов…
— А вчера у меня получалось вообще все чувства обмануть, — горестно дёргал себя за пряди волос на висках Скрипка.
Лена вздыхала. Да, она не отказалась бы и сегодня пережить всё вновь с такой достоверностью, как вчера в машине! Но что поделать, теперь остаётся только ждать смены сезонов и очередного «его дня» у белого мага. Или ехать в отпуск в Болгарию…
В соседней комнате Краснов и Горячев сосредоточенно рассматривали закрытый ноутбук, словно чёрный мерцающий пластик показывал им завораживающие картины. Ярославу, может, и показывал — покосился на коллегу Николай Васильевич. Кто их, экстрасенсов, знает…
— Я согласен с Игорем, — тихо сказал Краснов. — Он всего лишь предполагает, что наш литр золота побывал на разбившемся вертолёте, но Аля в этом уверена. Она тоже звонила, говорила, что устала, как хаски после дневного перехода в упряжке, и что эту упряжку вёл целый десяток каюров.
Горячев усмехнулся:
— Это после работы с фотографиями?
Он успел понять, что у Сочиной хор голосов в голове звучит обычно тогда, когда она смотрит фото.
— Да.
Мужчины молча продолжили изучение «шикарного фильма» на крышке ноутбука.
На кухне восторженно солировала Леночка:
— А там есть участок один, где буквально в полуметре от края прибоя такая ямка, и вот разбегаешься так, вроде просто в воду бежишь, а потом — бултых!..
Визг Марины. Хохот Скрипки:
— Получилось! Де-е-евчонки! У меня — получилось!
Краснов покачал головой — в ответ на мысли Горячева:
— Нас не пустят сегодня в Гохран.
Следователь всё равно вздрогнул, и Ярослав виновато улыбнулся:
— Николай Васильич, я не нарочно! Но, чтобы нас туда пустили хотя бы завтра, надо звонить уже сейчас. Боюсь, вам придётся задействовать все свои связи… да и мне тоже.
Горячев кивнул:
— Да. А вы туда Мариночку пошлёте, верно?
— Верно.
— Сами с ней поедете?
— Нет.
Слово легло на воздух, как сухой осенний листок на глянец пруда.
— Вы поссорились?
Ярослав задумался.
— Не знаю.
— Значит, поссорились, — огорчился следователь. — Надеюсь, ничего серьёзного?
— Я тоже надеюсь, — неопределённо повёл плечами Краснов. — Но разговаривать со мной она соглашается только в случае крайней рабочей необходимости.
— Ну вот и славненько! Поедете вместе в Гохран, там и помиритесь.
— Нет. Ей там работать нужно будет, а не со мной мириться. Поедет с Леной.
И снова Марину разочаровала процедура смотра вещдока.
Нет, на сей раз, вначале всё было почти так, как ей представлялось. Их с Леной чуть не на изнанку вывернули, проверяя, они ли это, их ли это паспорта, удостоверения, действительны ли они, разрешения на вход в здание и вообще. Вот только сканирования радужных оболочек не было и сенсорных замков, срабатывающих по отпечаткам пальцев.