Дело о золотой маске
Шрифт:
— Господа! Случилось страшное! Пропала моя дочь. Совсем пропала, господа!
— А вот и сам Манэль Киршиц, хозяин этого дома, в прошлом купец, меценат, — проронил Дракаретт негромко.
— Маг?.. — Итен прищурился, рассматривая не слишком представительного типа. Тип выглядел взволнованным, суетился и постоянно то потирал руки, то принимался чесать запястья.
— Просто любит покушать, — фыркнул Дракаретт.
— На нем нацеплено по меньшей мере три сильных амулета. С их помощью можно отыскать кого угодно, где угодно.
— Можешь не сомневаться,
Итен посмотрел на Дракаретта: не шутит ли.
— Купец, меценат, — напомнил тот, затем пояснил, тяжело вздохнув: — Глупость новых аристократов порой поражает в той же степени, сколь и раздражает. Любого относительно сильного мага третируют, натаскивают, обучают чуть ли не с пеленок. А вот для таких разбогатевших жирдяев амулет, способный убить, — всего лишь красивая побрякушка. И отношение к нему соответствующее.
— Но это… — Итен всплеснул руками.
— Дурость, — подсказал Дракаретт и, взяв за рукав, поторопил: — Пойдем скорее.
Глава 21
Господин Киршиц невероятно обрадовался, когда они подошли; тотчас проводил их наверх, долго жал руки, чуть ли не целовал их мрачневшему все сильнее Длакаретту, уверял в своей признательности ровно до того момента, пока не ввел в кабинет, в котором посторонние глаза и уши не могли бы помешать беседе.
Впрочем, вряд ли эту комнату стоило звать именно кабинетом. Пусть в ней присутствовал стол из золотого дуба, на котором стоял письменный прибор в виде выбирающегося из пучины морского гада. Здесь не располагалось ни одного шкафа или полки с книгами, не имелось насущных вещей, способствующих работе: как то ведро для бумаг, чистые листы, карандаши и самописки. Здесь не было окон, а свет немногочисленные светильники давали сумрачный. Примыкая к стенам, стояли диваны и кресла, обитые лиловым бархатом. В углах притаились вазоны с искусственными цветами. Представлялось, как Киршиц присаживается за стол и начинает рассказывать, а гости и домочадцы садятся у стен и наблюдают за представлением одного актера.
Лиловый, кремовый, беж, белый и розоватый цвета превращали обстановку в украшение на торте. Не удивительно, что Дракаретт с тех пор, как переступил порог, кривил рот, словно разжевал горошину черного перца.
Узнав, кто такой Итен, Киршиц испугался. После — разъярился. Этот человек, похоже, попросту не умел держать себя в руках. Он буквально фонтанировал эмоциями, перетекающими из одной крайности в другую.
— Полицейский! В моем доме! Неслыханно! — вопил он, всплескивая руками и скача вокруг то Итена, то Дракаретта мелкой комнатной собачонкой. — Я… я аристократ!
— Вам нужно дочь найти или потерять навечно? — корка ледяного спокойствия, казалось, треснула даже на самообладании лорда.
— А от вас! От вас, Грейл Дракаретт, я не ожидал! Вы ведь из знатнейшего рода! И с кем связались! — пухлый палец уперся в грудь лорда и тотчас убрался.
Итен ощутил легкое шевеление магического фона. Ветер, которому неоткуда было взяться, встопорщил волосы на затылке. Киршиц же побледнел в прозелень и отскочил чуть ли не к двери.
— Пока, я вынужден время от времени видеться с подобной вам швалью, Киршиц, — высокомерно проронил Дракаретт.
— Я аристократ! — напомнил тот.
— Без году неделя. И кажется, мне известно, как именно вы заполучили богатство, которым столь кичитесь.
— Манэль? — неплотно прикрытая дверь открылась окончательно, и порог переступила статная высокая дама неясного возраста. Ей могло оказаться как тридцать, так и хорошо за сорок, или даже все семьдесят. Она не обладала свежестью, импульсивностью и несовершенством юности, ей принадлежала взрослая спокойная красота, от которой захватывало дух. Оливкового цвета кожа, едва заметные чешуйки у основания шеи, бирюзовые глаза, волосы медно-медового оттенка, но ни жабр, ни перепонок меж содержащих одну дополнительную фалангу пальцев не было. Не человек, не рептилия, не… — Господа?..
Итен отмер первым: опустил взгляд, приложив руку к груди, поклонился.
— Сударыня, прошу прощения за беспокойство.
— Вы верно предполагаете, лорд Дракаретт, — ответив на поклон едва заметным кивком и взмахом пушистых ресниц, произнесла дама. Прошествовав через комнату, она опустилась в кресло, накинула ногу на ногу и только затем продолжила говорить: — Титул мой муженек заполучил благодаря немалому состоянию и своевременной женитьбе на мне. Удивлены? Не все рептилии — слуги. Среди моих соплеменников связи с драконами не столь часты, как у вас, людей, но случаются. Драконородость же по одному из замшелых законов, так, к слову, и не отмененных, вводит любого человека в ранг аристократа. Впрочем, речь не о том. Вас ведь интересовало богатство. И оно напрямую связано с дочерью моего мужа от первого брака.
— Дорогая! — предостерегающе начал Киршиц.
Зрачки дамы вытянулись, глаза полыхнули бирюзовым огнем. Итен стиснул зубы. Волосы на затылке зашевелились, а в голове засел несвоевременный вопрос, который никак не получалось забыть: «Где этот жирный прыщ отыскал драконью королеву? И отчего она согласилась на такого мужа?»
— Вам, юноша, стоило бы узнать побольше о местечках Челии, — она словно прочла его мысли. — Сдается мне, все ваши знания ограничиваются пределами Гранвиля, но никак не южными островами.
Итен промолчал. Возразить было нечего. Острова населяли рыбаки, пираты по совместительству — вот и все, что он знал. Суровые условия жизни. Бедность… И пусть в него бросит камень тот, кто не сочтет последние условия аргументами для договорного брака (будучи боевым магом, Итен легко камень отобьет в голову бросившего, и одним дураком на Челии станет меньше).
— Прости, Аршая, — пролепетал Киршиц. — Просто…
— Полиция Гранвиля пока не предъявляет вам обвинений, — заметил Дракаретт. К даме Киршиц он подступил чуть ли не вплотную, завладел ее рукой, поднес к губам.