Дело о золотой маске
Шрифт:
— Так… погодите. А с Одвицом?..
— Он всего лишь послужил проводником сил.
— Он жив? Здоров? — не унимался Итен.
— Разумеется. А вот если бы ты ничего не предпринял, скорее всего, уже не существовал бы ни в каком качестве. Как и я… тем более, эта малолетняя дуреха.
— Остальные?..
— Ит! Прекрати! — Ирвина очень редко, практически никогда не обращалась к нему сокращенно, как Лидар.
— Уже. Прекратил. Но все же?..
— Никто не пострадал. Никто — благодаря тебе. Никто кроме тебя. Уяснил?
— Что там случилось?
Ирвина вздохнула.
— Смерть со
— Не понимаю…
— Видел бы ты ту тварь…
— Но… — он припомнил шутки магов по поводу рыбалки. Просто ли так они возникли? Может, они уловили отголоски происходящего, но не придали значения? Да даже осознай они всю серьезность ситуации, не смогли бы ничем помочь! А он? Видимо, сумел интуитивно. — Хищников… таких хищников в тонком мире не бывает!
— Все бывает. Тем паче в тонких мирах, — возразила Ирвина.
— Может и так, но справиться с подобным человеку…
Она коротко рассмеялась.
— Такого не бывает!
— Однако и бывает, и справился, и удержал же, — сказала она, понизив голос до шепота.
— Это не я. Одвиц…
— Ну да. Ты мне, мальчик, станешь рассказывать? — красиво очерченные губы дрогнули, но улыбки на них так и не появилось. — Я и девчонку нашла в желудке у этого существа… после того, как оно испустило дух, получив… о! Я и не представляла, сколько в тебя вложено.
— Драконом?
Ирвина пожала плечами.
— Я не знаю. Возможно, кем-то или чем-то, проводящим в материальные миры особенные души, вероятно, и тобой самим. Дракон мог ведь и лишь подтолкнуть то, что в тебе всегда было, разбудить дремлющее могущество.
— У тонкомирцев вряд ли бывают желудки, госпожа глава полиции, — заметил Итен. — Как и скрытые силы — у таких, как я.
— Не пытайся придираться к словам, Итен. Они — лишь условность. Впрочем, с твоим первым утверждением не поспоришь. Мне повезло иметь дракона в группе поддержки.
— Ну вот с какой стати я теперь дракон? — принялся возражать Итен, но она не обратила внимания.
— Жаль, не имею понятия, чем его теперь откармливать, — Ирвина неожиданно приблизилась. Красные губы, пахнущие мятной горечью, коснулись уголка его рта и отстранились.
Дыхание перехватило. Итен хватанул, словно выкинутая на берег рыба, острый, будто лезвие ножа, и неожиданно морозный воздух, закашлялся.
— Ну-ну… — Ирвина похлопала его по спине. — Лучше?
— Ка…жется, — прошептал он.
— В таком случае, реанимационные действия считаю завершенными.
Итен покивал, с трудом восстанавливая дыхание.
— Спа…а…сибо, г-спожа глава полиции.
— Брось. Я должна тебе жизнь. Теперь отдыхай. На работу возвращайся, как почувствуешь себя в силах.
— Разве мне не следует присутствовать?.. — спросил Итен. Как бы ему ни было безразлично происходящее, никто не снимал с него обязанностей по ведению этого дела, допросам подозреваемой и свидетелей.
Палец Ирвины запечатал его губы.
— Я не представляю, как восстанавливают резерв драконородные, тем паче драконы. Дофин говорил, у них все слишком индивидуально.
— Могу утвердительно заявить одно: меня не тянет на кровь!
— Это не может не радовать, — усмехнулась Ирвина. — Знаешь, что?.. Найди Дракаретта, сдается мне, он знает больше, чем показывает.
Итен кивнул.
— Может, сводит тебя куда.
— Только не в кошейню!
Она хмыкнула:
— А жаль! Было бы проще.
— Госпожа Блакарди…
Но она коснулась пальцем уже своих губ.
— Сегодня отдыхай и ни о чем не тревожься.
— Хорошо.
Сил действительно не осталось. Похоже, ни на что.
— Иди.
И он пошел: на первый этаж, к танцующим, беседующим, пьющим…
Глава 23
Пожалуй, самым удивительным для Итена, оказалось то, что великосветское сборище продолжалось, как ни в чем не бывало. Никто не заметил отсутствия хозяев или присутствия полицейских. Все также играла музыка, и кружились по паркету пары; переговаривались солидные с виду аристократы в маскарадных костюмах (порой, довольно легкомысленных, но отчего-то не выглядящих комично); порхали стайки девиц и кавалеров, кажется, играли в фанты; сплетничали, флиртовали, расточали улыбки и колкости. А ему было абсолютно все равно. Его не волновала спасенная девчонка и то, что она способна рассказать. Итен плевать хотел на мысли о нем старика-аристократа в черном с серебряной оторочкой фраке с желтыми перьями, топорщившимися на плечах и спине. Какой-то лорд в красных ботфортах с загнутыми спиральками мысами, сером сюртуке, шарфе, словно состоящем из снежинок, и синих очках уставился на него пристально и неодобрительно, словно на вдрабадан пьяного. Очередную суетливую тетушку Итен, кажется, попросту не заметил, а может, и послал подальше. Во всяком случае, она застыла, где стояла, и лишь хлопала глазами, уставившись ему в спину и забыв закрыть рот. Однако даже если он оскорбил кого-нибудь, похоже, в этом так называемом высшем свете подобное поведение считалось нормой и говорило о его… драконородности. Здесь умение плюнуть в лицо тому, кто обратился к тебе с просьбой, считалось истинно верным. Да и обращающиеся принимали вид капризных, избалованных детей, которые вместо вежливости, демонстрируют невоспитанность, требуя: «Дай! Хочу! Ты обязан!» Таким не только помогать не пожелаешь, захочешь врезать от души, чтобы не лезли в следующий раз.
«Какая чушь, — подумал он. — Зачем империи такой высший свет? Аристократы, сильнейшие маги, обучаемые с пеленок мастерству, должны были бы встать на защиту Челии в случае необходимости, принимать деятельное участие в обустройстве страны, занимать ведущие посты. А на деле? Они давно погрязли в мелких делишках, склоках и скуке. Только и осталось кичиться драконородностью и пускать пыль в глаза всем и каждому».
А затем он ощутил аромат апельсина и шоколада. Голова пошла кругом окончательно.
— Мне понравилось, как вы выполнили за меня мою работу.
Итен вздрогнул. Обернулся, чуть не отпрыгнув.
«Демонесса»… Адель, сотрудница императорской секретной службы подошла к нему бесшумно, встала за левым плечом, произнеся, чуть отступила. Теперь смотрела в упор, наслаждаясь произведенным эффектом, а Итен глядел на нее бесстрастно и устало, чувствуя лишь опустошение и обреченность. Хотя прекрасно знал, что так быть не должно. От этой женщины его бросало то в жар, то в холод еще совсем недавно.